Сегодня - позавчера. Трилогия

  - Спи, воин, ты ещё слаб, душа еле прижилась обратно. Спи! - сказал голос Дарьи и опять хлопнул меня по лбу.

  Опять баня, опять полоки, Прохор.

  - Прохор, а что это было? - спросил я его.

  - Мне это непостижимо, Виктор Иванович. Да, и не каждая Берегиня сможет "Живород" провести правильно. Мама очень сильна. К нам даже с Соляных Копей приходят. Приходили.

  Ответил, называется! Берегиня? Соляные Копья? Это кто? Это где? Но, спросить уже ничего не успел - Прохор ушёл.

  Пришла Дарья.

  - Ты - Берегиня?

  - Да.

  - А кто это - Берегиня?

  - Я.

  Ответила, блин!

  - Не спрашивай больше того, что тебе нужно, - меж тем ответила она, подливая кипятка на камни. Когда прошипело (тело моё обожгло жаром), она продолжила: - Не спрашивай того, на что знаешь ответ. Или сам узнаешь.

  Что, блин, это значит? Если следовать этому совету, то вообще ничего ни никогда не придётся спрашивать. Есть ещё один такой совет - "не верь, не бойся, не проси". Ну, и ладно, не буду спрашивать.

  Или тут её обида говорит?

  - Даша, прости меня за слова мои.

  - Какие? - спросила она, булькая веником в какой-то ёмкости.

  - Я тебя ведьмой назвал и ещё много чего плохого наговорил.

  - Я и есть ведьма. Ведающая Мать. Ведьма. Ведаю травки, слова, силу. И мать я. Пять раз уже мать.

  - Да? А, ну да. Сам же так говорил.

  - И сам не верил?

  - Не особо и верил.

  И тут она опять запела. "Ведает слова"? Да, слова песен-молитв и знакомы и не знакомы разом. Какое-то наречие. Или, если она ведает слова, ведает исконный язык, то наречие как раз таки у меня.

  Она меня парила веником, гладила руками, как-то всё это было по-особенному. Как ритуал какой. Да! Молитва, странные обряды. Ведьма. Ритуал. Мистика.

  А меж тем, вновь начавшим чувствовать телом, я почувствовал, что она гладит и прикасается не только к груди, животу, рукам и ногам, но и к тому, что отличало меня от доброй половины человечества. Только сейчас, когда естество вдруг зафункционировало по предназначению, я понял, что я был обнажен (ну, мы же в бане?) И что я и в предыдущих процедурах не был одет. Стыд и грех.

  - Не надо стесняться. Расслабься, - прошептала Дарья мне прямо в ухо.

  Да я и не напрягаюсь. Вернее, это не я напрягаюсь. Это вопрос меня напрягает - это часть ритуала или у тебя давно мужика не было? Тогда, почему я? Приятно, конечно себе льстить, что выбор пал на меня, но самого себя обманывать - глупость. А глупцом быть не хочу. И так дурачком которую жизнь живу.

  Меж тем приятное действо продолжалось. Я пошевелил руками. Тяжело, руки слабые, безвольные, но смог дотянуться до головы и стянуть повязку.

  Баня, окошко, тёмное уже, пляшущие отблески углей из печи и прелестная обнажённая нимфа в их неверном свете. С веником в руке.

  - Как же ты красива, Даша! - восхитился я.

  - Зря ты снял повязку. Глаза теперь будут неверными.

  Что это значит? Плевать! А вот такую красоту я не могу упустить! За время вынужденной темноты глаза мои так освоились с ней, темнотой, что неверного света через створку печи мне хватало. Я видел всё и в мельчайших деталях. Очень красиво!

  Она пристукнула меня по рукам:

  - Не мешай!

  Не буду. Почти. Всё же, когда она меня оседлала, руки мои сами потянулись вверх, грудь ослепительной красоты уютно легла в ладони. И это мать пяти детей? Фигура у Даши была как у 25-летней не рожавшей молодки. Хотя, нет, кости того, что так логично устроилось на том месте, где мои ноги соединяются в живот, было явно изменено родами, но так - даже слаще. Истинно, ведающая мать!

  Когда мы разом застонали от сладкой муки, она рухнула мне на грудь, я гладил её спину, распущенные волосы.

  Её пальцы легли мне на рот.

  - Молчи!

  Ладно, я - молча. Я попытался продолжить действо, но был твёрдо остановлен. Сама, так сама. Я - не против. Феминизм сейчас победил. Или я капитулировал.

  Когда она второй раз рухнула мне на грудь, я подтянул её голову к себе и поцеловал. Впервые. Она замотала головой.

  - Ты не понял?

  - Что я должен был понять?

  - Ничего не делай. Сейчас я отдышусь и продолжу. Нельзя оставлять всё не оконченным.

  Она отдохнула на моей груди, к моему великому сожалению, спустилась на пол, стала опять меня поглаживать, прикасаться особым образом к определённым местам.

  - Всё, - сказала она, без сил опускаясь на лавку у стены. Распущенные волосы накрыли её, как плащом.

  Я тоже сполз с полки. Ноги дрожали от слабости, но я стоял!

  Не долго, правда. Я опустился перед ней на колени, аккуратно убрал волосы с лица, взял её за подбородок, заглянул в глаза. Потухшие, от полного истощения.

  - Это был ритуал?

  Она кивнула одними глазами.

  - Спасибо тебе.

  Она опять кивнула ресницами.

  - Можно?

  Опять кивнула.

  Я поцеловал её.

  - Ты прекрасна! Давно не ощущал подобной прелести и красоты. Позволь теперь мне поухаживать за тобой.

  Она опустила голову.

  - Не надо. То, что было - было нужно. То, что сейчас будет - не нужно. Похоть.

  - Не может быть похотью подобная прелесть, - уверенно заявил я, аккуратно собирая её волосы и сплетая их в косу.