Сегодня - позавчера. Трилогия

   Плавилась броня, захлебнулся автомат,

   Заглянул в глаза ты смерти, гвардии сержант!

   И на закате вперёд

   Уходит рота солдат,

   Уходит, чтоб победить

   И чтобы не умирать.

   Ты дай им там прикурить,

   Товарищ старший сержант,

   Я верю в душу твою

   Солдат, солдат, солдат!

   - Кузьмин! Вот вечно ты! Какой солдат? Нет сейчас солдат, а бойцы.

   - А что они от этого солдатами быть перестали?

   - А, с тобой спорить! Давай другую.

   - "Комбат" - пойдёт.

   - Ё-комбат? Не пойдёт.

   - Ладно, другую. Тёзка мой пел. Ребята, "Пятно крови"!

   Эту песню рота знала неплохо, поэтому хором запели, отрывисто, в такт шагам:

   Тёплое место, но улицы ждут

   Отпечатков наших ног.

   Звёздная пыль на сапогах

   Мягкое кресло, клетчатый плед,

   Не дожатый вовремя окурок

   Солнечный день в ослепительных снах!

   Пятно крови на рукаве,

   Мой порядковый номер слева в строю,

   Пожелай мне удачи в бою,

   Пожелай мне, не остаться в этой траве

   Не остаться в этой траве,

   Пожелай мне удачи,

   Пожелай мне удачи!

   И есть чем платить, но я не хочу

   Победы любой ценой

   Я не хочу никому ставить ногу на грудь

   Я хотел бы остаться с тобой,

   Просто остаться с тобой,

   Но высокая в небе звезда зовет меня в путь.

   Пятно крови на рукаве

   Мой порядковый номер слева в строю...

   Я не ожидал, что песни Цоя понравятся ребятам. Всё-таки, это песни "погубленного" поколения 80-х. Того поколения, что хотело взять страну в свои руки ("Дальше действовать будем мы!"). И, кто знает, если бы они дорвались до рычагов, может будущее книг Стругацких стало бы реальностью. Но, их горячие сердца и головы были отравлены мнемо-вирусом "алчность". Они перебили друг друга на разборках за "виртуальные" рычаги управления, но, оказалось, не страной, а палаток и рынков. Их энергия была направлена не на созидание, а "канализирована" на достижение миражей, направлена друг на друга. Они заполнили кладбища, психлечебницы, наркодиспансеры, подвалы и подворотни. А страной остались править "мумии" маразматиков и их внуки-мажёры, обожравшиеся, полностью оторванные от реальности, живущие только в своём "элитном" мирке грёз, искренне ненавидевшие мою Родину, влюблённые в "мираж" Запада. А когда "мумии" своим ходом покинули этот мир, они сдали страну по цене вторсырья и мусора.

   Для этого строя больше подошёл бы Высоцкий, но я его не знал. Не понимал и не любил. Может, потому что знал только такие песни, как "где деньги, Зин?"

   И что им петь ещё? "Муси-пуси"? Я их там не понимал, а здесь тем более. Только, что нашего воронежского "Цоя", т.е. Хоя?

   Пока я размышлял, строй и "Звезду по имени Солнце" спел. Опять я затянул:

   Это наша работа - в руках держать автомат

   Слышать крики кого-то, щупать чеку гранат,

   Идти на прорыв, когда нужно,

   С криком: "Ура!", впереди

   Падать убитым в лужу,

   Кому-то дальше идти.

   Мы - ангелы смерти, а это значит,

   Что в гибель не верим, а верим в удачу

   Когда артиллерия сыплет "град"

   Души русских солдат покидают ад.

   Взрывает и калечит, но не сломит дух

   И с этой тварью, при встрече,

   Ты пообщаешься вслух.

   Устала: "Отбой, рота!", проходят впустую года,

   Но, это наша работа - здесь идёт война!

   Мы - ангелы смерти, а это значит,

   Что в гибель не верим, а верим в удачу

   Когда артиллерия сыплет "град"

   Души русских ребят покидают ад!

   А кто погибнет - конечно, его не вернёшь никогда,

   Но силы героя, навечно, переходят в тебя.

   Душа исчезает из виду, затем обращаются две,

   Ты чувствуешь боль и обиду

   На этой нелепой войне!

   Мы - ангелы смерти, а это значит,

   Что в гибель не верим, а верим в удачу

   Когда артиллерия сыплет "град"

   Души русских солдат покидают ад!

   Что за...? Чадящий дым лениво поднимался в закатное небо. Прибежали разведчики. Оказалось, мы вышли к тракту, а на нём - результат бомбёжек. Горели машины, трактора, всюду тела убитых людей, лошадей, коров. Никто их не собирал, толпы унылых, уставших беженцев брели на восток, в нашу сторону даже голов не поворачивали.

   Комбат сверился с картой. Приказал идти не по дороге, а вдоль, ближе к лесополосам. С каждой минутой темнело. Канонада стихала. Почапали дальше.

   - Смотри внимательно, братцы, - сказал я, - Смотрите - так воюют "просвещённые" европейцы. С бабами и детьми воюют. Безнаказанно с воздуха расстреливают. Смотрите внимательно, запоминайте. И чтобы рука не дрогнула, запомните - немец не человек. Даже не зверь - в звере больше сострадания. Это бесы. Адские отродья. Внимательно смотрите. А дальше мы увидим сожжённые деревни, овраги, полные расстрелянных, будем нюхать копоть живьём сжигаемых детей.

   - Да как такое возможно?

   - А вот немцев поймаем - спрошу. Я не знаю, как ребёнка можно запереть в сарае и из огнемёта сжечь. А они - знают. В глаза их посмотрю. Яйца рукой откручивать буду - и в глаза буду смотреть. "С этими тварями, при встрече, я пообщаюсь вслух". Так орать заставлю, чтобы души детей с небес услышали, узнали, что отомщены.

   - Неужели в них ничего человеческого нет?

   - Почему нет? Есть. Страх есть. И много. И я об этом им напомню. Говорил же им их Фридрих Второй: "Никогда, никогда, никогда не воюйте с Россией!" Забыли? Мы напомним!

   - А что за Фридрих такой?