Сегодня ты, а завтра…

На самом деле, для недавней выпускницы юридического факультета это задание было одним из первых, а количество проведенных допросов можно было по пальцам пересчитать. Разумеется, все они проходили в официальной обстановке кабинета, и раньше таких сложностей, как с господином Черновым, не возникало. По закону было положено сначала записать анкетные данные допрашиваемого, а затем задать очень простой вопрос. К примеру, в каком году был закончен институт или какая профессия. То есть такой вопрос, ответ на который допрашиваемый мог дать легко, не напрягаясь и не задумываясь. Таким образом, проходил момент адаптации… Человек вступает в контакт и легко отвечает на несколько простых вопросов, потом постепенно следователь подводит его к главным. Главные вопросы лучше всего давать вперемежку с второстепенными. Такова методика предварительного следствия. Та самая теория, которой ее учили.

Ольга хорошо помнила, как она впервые проводила допрос. На стуле перед ней сидела субтильная женщина – многодетная цыганка Галина Разумовская, которая была задержана по подозрению в распространении наркотиков. Старший оперуполномоченный Кот Ольга Владимировна, недавняя выпускница юридического факультета, старалась задавать вопросы грамотно, так, как ее учили. Допрос протекал вяло и без особых результатов.

Женщина в пестрой шали сидела напротив молодой девушки и, лукаво улыбаясь, отказывалась от всех предъявленных ей обвинений.

– Галина Сергеевна, – уже в который раз устало вопрошала Ольга, – в квартире, которую вы снимали, были найдены несколько «чеков», ведь так?

– Каких «чеков»? – деланно заволновалась цыганка. – Я, милая, ведь в магазин не хожу, чеков мне никто не дает.

– Я имею в виду расфасовки с наркотическими веществами, – уточнила вопрос Ольга.

– Ой, девочка, квартира-то не моя. Я там поселилась и жила себе спокойно, никого не обижала. А что и кто там был до меня, не знаю. Может, оставили какие-то вещи прежние жильцы или хозяева чего забыли. Может, и эти… Как их?

– «Чеки», – подсказала Ольга.

– Вот-вот. А они ведь приходили часто. То деньги получить за квартиру, то еще что-то. Может, и подбросили. Люди-то сейчас недобрые, девочка. Что только ни сделают, чтобы опорочить многодетную мать.

Ольга уныло выслушивала отпирающуюся женщину и понимала, что выбить чистосердечное признание из этой прошедшей огонь и воду цыганки невозможно.

– В вашей квартире также были найдены…

– Девочка, я уже сказала, – уже более жестко перебила ее задержанная, – квартира не моя. Не моя, ты понимаешь или нет?… Я ее снимала, и что вы там нашли, мне не интересно. Это ваши проблемы, как модно сейчас говорить. Зря вы стараетесь, только время тратите.

Допрос шел в течение часа, а результаты были нулевые. Присутствующий в кабинете начальник отдела МУРа устало провел ладонью по лбу и нажал кнопку вызова. Но вместо конвоя в кабинет вошел высокий, крепкого телосложения мужчина. До этого Ольга никогда его не видела и вначале подумала, что незнакомец ошибся дверью. Она даже открыла рот, чтобы сказать ему, что здесь идет допрос, но мужчина не дал ей сказать ни слова…

Он по– свойски всем кивнул и тут же широко улыбнулся допрашиваемой:

– Сколько лет, сколько зим! Привет-привет! Ну что, Гала, устала небось? – И, обращаясь ко всем одновременно, укоризненно произнес: – Чего вы человека мучаете?

– А вы кто?… – только и сумела вставить Ольга.

Но ей не ответили.

– Ой, Саша, и не говори. Дело мне шьют. Говорят, наркотиками торгую, – затараторила цыганка и кокетливо поправила платок на плечах. – Это же надо такое придумать! А я ж, ты знаешь, семерых детей имею…

– Откуда? Пятерых же по последним данным! А встречались мы всего-то годик назад.

– Точно. Ну знаешь, ромалэ, жизнь кочевая, нищенская. Там перехватишь, здесь перекантуешься, тут переночуешь…

– Знаю-знаю. Ты говори лучше, на вопросы отвечай.

– Я тут совсем разволновалась. Ведь вся больная, вся больная!… Какие еще наркотики? Я наркотики эти никогда в глаза не видела. Только по телевизору…

– Да, знаю, знаю. – Мужчина участливо похлопал ее по плечу. – Только, Галочка, понимаешь, имеются против тебя неопровержимые факты. А против фактов, сама понимаешь, не попрешь. Так что ты лучше сама признайся – глядишь, годик-другой скостят.

– Какие факты, Саша?

– Это ты у нее спроси. – Незнакомец кивнул на Ольгу.

– Было б в чем признаваться, Саша, давно бы призналась. Но чиста, как перед Господом. Клянусь! Чем хочешь поклянусь! – побожилась Разумовская. – Хочешь, твоими детьми поклянусь?

– Не хочу!

– Тогда своими…

– Ой, Галя, не божись, пожалей хотя бы детей! – погрозил пальцем мужчина. – Ведь накажет Бог. Лучше давай выкладывай. – Он вдруг заговорил тише, почти доверительно: – Ведь я знаю, где ты добро прячешь.

– Ты про это намекаешь? – Женщина смеясь указала на низ живота. – А нет у меня там ничего.

– Нету?! – искренне удивился мужчина.

– Нету!

– Неужели совсем ничего? – резвился тот.

Цыганка жеманно погрозила ему пальцем:

– Ничего лишнего, Саша.