Сегодняшний вчерашний день

— А теперь, если ты не против, я задам один личный вопрос?

— Валяй, — Ян почувствовал, как его отпускает. Он задумался о хорошем завтраке. Переключение на другой тип мышления всегда давалось нелегко. Требовалось время для того, чтобы адаптироваться и пока это происходило, Янат испытывал неуверенность и даже легкую растерянность. Представители его вида, живущие на Янусе многие века и являющиеся генетически модифицированными землянами (потомками людей, в последствии "родившими" почти все расы Януса), справлялись с такими проблемами играючи. Во-первых, просто не знали, что может быть иначе. А во-вторых, и у них было полным полно гораздо более серьезных проблем. Янат же, выросший в лаборатории, под пристальным надзором ученых, слишком часто чувствовал себя подопытным кроликом. Естественные для его расы процессы ему пришлось постигать мучительно. Тем более, сестра оказалась "нормальной" в понимании землян и все внимание исследователей всегда доставалось ему и его матери. Следовало бы чаще говорить спасибо отцу. Он приложил максимальные усилия, и не позволил превратить их жизнь в полный кошмар. Хотя бы теперь Янат мог распоряжаться своей жизнью сам. О, прошлое. Конечно, ему пришлось изрядно помучиться, прежде чем нашел место в жизни, принял себя, таким как есть. Чего стоило отцу сохранить баланс между наукой, политикой и семьей, Ян тоже не знал. Но благодарность, несмотря на порой напряженные отношения, как и любовь, и глубокую привязанность ко всем членам семьи он испытывал бесконечную. Но спас его именно отец. Спасал многократно, не тем, что опекал, а тем, что дал возможность выбирать самому. Отбил их право на свободу и жизнь в статусе разумных существ. Янат помнил, как бесили поначалу объяснения отца по поводу его ценности и значимости для целой планеты. Никогда больше ему не захотелось быть уникальным. Но куда деться от собственного "Я"? Да, он понимал Кэро сохо, который благоразумно молчал об особенностях своей расы.

— Как ты относишься к служебным романам?

Ян моргнул и наткнулся на спокойный, даже слишком спокойный, словно бы изучающий его взгляд. Но показалось, будто бы его облили жидким огнем. Полыхнуло лицо, шея, в желудке огонь скрутился клубком и опалил внутренности.

Птаирианец заметил лишь, что лицо Шептунова немного порозовело.

"Держится молодцом" — мысленно похвалил он.

— У нас ничего не будет. Нет.

Кэро не удивился, на что Янат надеялся. Свел озадаченно брови к переносице и мягко ответил:

— Ты меня неправильно понял. Я хотел узнать, было ли у вас с Ингой что-нибудь. Все же понимаешь, шесть лет напарники. Вместе в перипетиях, месяцами единственные близкие люди. Ведь такая жизнь сближает, практически превращает в родственников. Ты мог оказаться ей необходимым не только как друг. Ведь с такой работой трудно создать семью, да и просто с кем-то встречаться. Месяцы в работе, в непредсказуемых условиях, с порой достаточно опасными заданиями. А?

Кэро продолжал неотрывно смотреть на Шептунова, как будто пытался прочесть его мысли. "Он эмпат, но не телепат же!" — раздосадовано подумал Ян.

Конечно, у них ничего не было. Почти.

Ему лишь однажды пришлось испытать близкое к искушению чувство, в первый год совместной работы с Ингой. Двадцать два года, мужская фаза, ощущение того, что наконец-то, он свободен и может сам распоряжаться своей жизнью. Это потом до Яна дошло, что между "свободен" и "почти" огромная разница. А тогда, о, тогда ему казалось, весь мир открыт перед ним.

Они с напарницей оказались в очень щекотливой ситуации. Только благодаря умной болтливости Яната и потрясающей педантичности Инги, которая сохранила, показавшуюся ему поначалу неважной, "освященную" колдуном племени вещь, они остались живы. С тех пор, он уважал, хотя порой и едва сдерживал раздражение, этот ее пунктик. Страх — мощнейший природный афродизиак. Когда они вернулись на базу, пережившие стресс, получившие бешеный всплеск адреналина, злые и возбужденные, между ними проскочила искра. Янат остановился первым. Он точно знал, что это ошибка, хотя не смог объяснить Инге, впервые решившейся пойти против правил и установок, почему оставил ее после столь многообещающего начала. Иногда, позже, ему приходила в голову мысль, что, несмотря на последующие годы дружбы в их отличной профессиональной команде, она так и не простила его за тот раз. Считала, быть может, недооцененной свою жертву. Ведь Инга поступилась самым важным, собственной моделью "правильно". Если же это была банальная женская обида? Черт возьми, он готов допустить что угодно. Тем более теперь, когда сам не мог разобраться в понимании своего "правильно".

— Нет. Мы были друзьями.

— Никаких двусмысленных ситуаций?

— Нездоровый интерес, Кэро, — чуть резче, чем планировал, оборвал Ян, — просто допусти, что мы были коллегами. Друзьями, единомышленниками, в конце концов.

— Ты начинаешь злиться всякий раз, когда мы заговариваем о твоей бывшей напарнице. Я хочу понять. В конце концов, теперь мне предстоит делить с тобой воду.