Сёгун

– Остановите, к дьяволу, мой корабль! – Потом энергично приказывал своему первому помощнику: – Возьми баркас, вылови англичанина и отправь его на борт галеры. Быстро. Скажи ему… – Он понизил голос.

Марико была рада, что Блэксорн не утонул.

– Кормчий! Анджин-сан находится под защитой Торанаги. Я требую, чтобы вы немедленно подняли его!

– Одну минуточку, Марико-сан! – Родригес продолжал шептаться с Сантьяго, который кивал, потом умчался. – Извините, Марико-сан, гомен кудасаи, но это было срочно. Англичанина нужно было разбудить. Я знал, что он умеет плавать. Он должен быть в форме, и быстро!

– Почему?

– Я его друг. Он когда-нибудь говорил вам об этом?

– Да, но Англия и Португалия находятся в состоянии войны. И Испания.

– Да, но кормчие выше войны.

– Тогда кому же вы служите?

– Флагу.

– А не вашему королю?

– И да, и нет, сеньора. Я обязан англичанину жизнью. – Родригес следил за баркасом. – Держите на курсе, а теперь приводите к ветру, – приказал он рулевому.

– Да, сеньор.

Он подождал, проверяя и перепроверяя ветер, и мели, и дальний берег. Лотовой выкрикивал глубины.

– Извините, сеньора, что вы сказали? – Родригес глянул на нее на мгновение, потом отвернулся, чтобы проверить положение корабля и баркаса. Она тоже следила за баркасом. Люди, которые вытащили Блэксорна из моря, теперь быстро гребли к галере, работая веслами, сидя, а не стоя. Теперь Анджин-сан был закрыт человеком, который сидел близко к нему, тем, который шептался с Родригесом.

– Что вы сказали ему, сеньор?

– Кому?

– Ему. Сеньору, которого вы послали с Анджин-саном.

– Просто пожелать англичанину всего хорошего и успехов. – Ответ был невыразителен и безлик.

Она перевела Кане сказанное Родригесом. Когда Родригес увидел баркас рядом с галерой, он опять ожил:

– Святая Мария, Матерь Божья… Адмирал и иезуиты поднялись наверх. За ними шли Торанага и его телохранители.

– Родригес! Спусти баркас! Святые отцы собираются на берег, – сказал Феррьера.

– А потом?

– А потом мы выходим в море. Пойдем в Эдо.

– Почему туда? Мы собирались в Макао, – ответил Родригес, изображая невинность.

– Мы отвезем господина Торанагу в Эдо. Сначала.

– Мы? А что с галерой?

– Она останется или пробьется одна.

Родригес казался еще более удивленным и посмотрел на галеру, потом на Марико. Он увидел проклятие, отразившееся на ее лице.

– Матсу, – спокойно сказал ей кормчий.

– Я сказал – привет, Мария, отец. Я говорил госпоже, что это учит вас терпению.

Феррьера посмотрел на галеру:

– Что там делает наш баркас?

– Я отправил еретика обратно.

– Что вы сделали?

– Я отправил англичанина обратно. Что за вопрос, адмирал? Англичанин оскорбил меня, и я отправил этого пидора за борт. Мне следовало утопить его, но он умел плавать, поэтому я послал старшего помощника вытащить его и отвезти на его корабль, так как он, видимо, пользуется благосклонностью господина Торанаги. Что здесь такого?

– Привези его обратно сюда.

– Я пошлю вооруженную команду, адмирал. Что вам надо? Он ругался и призывал на нас геенну огненную. На этот раз он по доброй воле сюда не явится.

– Я хочу, чтобы он снова был на борту.

– Да что за проблемы? Разве вы не сказали, что галера останется и будет сражаться или делать что хочет? Так что англичанин по пояс в дерьме. Хорошо. Кому нужен этот пидор вообще-то? Конечно, отцы предпочли бы, чтобы он скрылся с глаз. Да, святые отцы?

Дель Аква не ответил. Алвито тоже. Это нарушало план, изложенный Феррьерой и принятый ими и Торанагой: чтобы священники сразу же отправлялись на берег, чтобы уладить дело с Ишидо, Кийямой и Оноши, делая вид, что они поверили рассказу Торанаги о пиратах и не знали, что он «спасся» из замка. Тем временем фрегат пойдет к выходу из гавани, оставив галеру пробиваться сквозь рыбачьи лодки. Если будет открытая атака на фрегат, она будет отбита пушками и огнем на поражение.

– Но лодки не должны атаковать нас, – доказывал Феррьера, – они должны захватить галеру. Вашей задачей, Ваше Преосвященство, будет убедить Ишидо, что мы не имели другого выбора. В конце концов, Торанага президент Совета регентов. В конце концов, еретик должен остаться на борту.

Ни один из священников не спросил почему. А Феррьера не стал объяснять.

Отец-инспектор положил свою мягкую руку на плечо адмирала и отвернулся от галеры.

– Может быть, это и к лучшему, что еретик там, – сказал он и подумал, как неисповедимы пути Господни.

«Нет! – хотелось крикнуть Феррьере. – Я хотел видеть, как он будет тонуть». Человек за бортом в море на рассвете – так легко, ни следов, ни свидетелей, так просто, несчастный случай, насколько он себе это представлял. И это было то, что заслужил Блэксорн. Адмирал также знал, как ужасна смерть в море для кормчего.

– Нан дза? – спросил Торанага.

Отец Алвито объяснил, что кормчий на галере и почему. Торанага повернулся к Марико, которая кивнула и подтвердила то, что раньше сказал Родригес.