Сёгун

– Нам следует уважать и обычаи Анджин-сана, капитан. – Ёсинака показалось, что он нашел выход. – Пожалуйста, пойдемте со мной. – Он привел их обратно в зал для приемов. – Пожалуйста, госпожа, пригласите Анджин-сана сюда и располагайтесь, – Он указал на возвышение в дальнем углу. – Охрана Анджин-сана останется у дверей и будет выполнять свой долг перед сюзереном, мы – свой, а вы сможете говорить сколько пожелаете согласно обычаям Анджин-сана.

Марико перевела Блэксорну предложение Ёсинаки и благоразумно продолжала на латыни:

– Они ни за что не оставят тебя одного сегодня ночью. У нас нет выхода – если только ты не хочешь, чтобы я приказала сразу же их убить.

– Я хочу поговорить с тобой наедине, – ответил Блэксорн, – но не ценой жизней. Благодарю тебя за то, что ты пришла.

Марико обратилась к Ёсинаке:

– Благодарю вас, Ёсинака-сан. Не будете ли вы так добры послать за курильницами с благовониями – отогнать москитов?

– Конечно. Извините меня, госпожа, нет ли известий о госпоже Ёдоко?

– Нет, Ёсинака-сан. Я слышала, что она все еще лежит, но болей нет. – Марико улыбнулась Блэксорну. – Пойдемте сядем там, Анджин-сан?

Он пошел за ней следом. Кири вернулась в свои апартаменты, серые расположились у дверей зала для приемов. Капитан серых встал около Ёсинаки, в нескольких шагах от остальных.

– Не нравится мне все это! – громко прошептал он.

– Неужели госпожа Тода собирается вытащить меч и убить его? Не обижайтесь – ну где ваши мозги?

Ёсинака захромал дальше, проверяя посты. Капитан посмотрел в угол зала: Марико и Анджин-сан сидели друг против друга, ярко освещенные факелами. Он не мог слышать, о чем они говорят, и сосредоточился на их губах, но это было ненамного лучше, хотя он обладал хорошим зрением и говорил по-португальски. «Наверно, опять говорят на языке святых отцов. Ужасный язык, его невозможно постичь!» И все-таки что тут такого? Почему бы ей и не побеседовать с еретиком наедине – если ей это доставляет удовольствие? Ничто не вечно на этой земле! Это так печально! О Святая Мадонна, позаботься о ней за ее смелость!»

* * *

– Латынь безопаснее, Анджин-сан. – Веер Марико разогнал гудящих перед ней москитов.

– Они могут услышать нас отсюда?

– Думаю – нет, если мы будем говорить, как ты меня учил, чуть-чуть двигая губами, и не повышать голос.

– Попробуем. Так что случилось с Кийямой?

– Я люблю тебя…

– Ты…

– Я скучаю по тебе…

– И я по тебе… Как бы нам встретиться наедине?

– Сегодня вечером это невозможно. Завтра ночью – сможем… У меня есть план, любовь моя!

– Завтра? А что с твоим отъездом?

– Завтра они могут задержать меня, Анджин-сан, – пожалуйста, не тревожься. На следующий день мы все уедем, куда захотим. Завтра ночью, если меня задержат, мы будем с тобой.

– Каким образом?

– Мне поможет Кири. Не спрашивай меня, как, что и почему. Это будет легко. – Она замолчала – подошли служанки с курильницами для отпугивания насекомых. Извилистые нити дыма скоро отогнали ночных чудовищ. Оставшись опять одни, они заговорили о своей поездке, счастливые просто тем, что снова вместе, любя друг друга без прикосновений, избегая разговоров о Торанаге и о том, что должно произойти завтра. Потом он спросил:

– Ишидо – мой враг. Почему же вокруг меня столько охраны?

– Чтобы защитить тебя. Но также и чтобы лучше удержать тебя. Я думаю, Ишидо захочет использовать тебя и против Черного Корабля, Нагасаки и господ Кийяма и Оноши.

– А, да. Я тоже думал об этом.

Она заметила, как он рассматривает ее.

– В чем дело, Анджин-сан?

– Вопреки тому, что считает Ябу, я не думаю, что ты глупая, – ведь сегодня вечером все было преднамеренно, умышленно, так спланировано – по приказам Торанаги.

Она разгладила складку на своем парчовом кимоно.

– Он дал мне поручения. Да.

Блэксорн перешел на португальский:

– Он предал вас. Вы только приманка – знаете вы это? Вы только наживка на одном из его крючков.

– Почему вы так говорите?

– Вы приманка. Так же как я. Это очевидно. И Ябу приманка. Торанага послал нас всех сюда на заклание.

– Нет, вы не правы, Анджин-сан. Простите, но вы не правы.

Он сказал по-латыни:

– Я говорю тебе, что ты красивая, и я люблю тебя, но ты лжешь.

– Никто не говорил мне этого раньше.

– Ты должна признать, что никто раньше не говорил тебе «я люблю тебя».

Она опустила глаза на веер:

– Давай поговорим о чем-нибудь другом.

– Что выиграет Торанага, пожертвовав нами?

Она не ответила.

– Марико-сан, я имею право спросить тебя. Я не боюсь – просто хочу знать, чего он этим добьется?

– Я не знаю.

– Ты! Поклянись своей любовью и своим Богом!

– Даже ты? – с горечью ответила она по-латыни. – Ты тоже со своим «поклянись перед Богом!» И вопросы, вопросы, вопросы?

– Это твоя жизнь и моя жизнь, и я ценю их обе. Еще раз: что он на этом выиграет? Ее голос стал громче:

– Слушай же: да, это так – я выбрала время, и я не глупая женщина, и…

– Осторожнее, Марико-сан, пожалуйста, потише, а то…

– Извините. Да, это было сделано умышленно, при всех, как того пожелал Торанага.

– Зачем?