Сёгун

— Очень верно и не забывайте, кормчий сказал, что туземцы не все паписты, — проговорил Ван-Некк, больше чтобы успокоить себя, чем других. — Да. Это хорошо, что самурай ненавидит священника. И что вооружены только самураи. Это не так плохо, а? Просто следите за самураями и достаньте обратно свое оружие — это идея. Мы будем на борту до того, как вы узнаете об этом.

— Ну а что случится, если дайме папист? — спросил Жан Ропер.

Никто ему не ответил. Потом Джинсель сказал:

— Кормчий, этот человек с мечом? Он разрубил другого туземца на куски после того, как отрубил ему голову?

— Да.

— Боже мой! Они варвары! Сумасшедшие! — Джинсель был высокий, миловидный юноша с короткими руками и очень кривыми ногами. Цинга унесла все его зубы. — После того, как он отрубил голову, другие сразу ушли? Ничего не сказав?

— Да.

— Боже мой, невооруженного человека убили таким образом? Зачем он сделал это? Почему он убил его?

— Я не знаю, Джинсель. Но ты никогда не видел такой быстроты. Один момент меч был в ножнах, в следующий голова уже покатилась.

— Боже, спаси нас!

— Боже мой, — пробормотал Ван-Некк. — Если мы не сможем попасть на корабль… Черт побери этот шторм, я чувствую себя таким беспомощным без очков!

— Сколько самураев на борту, кормчий? — спросил Джинсель.

— На борту было двадцать два. Но еще были самураи и на берегу.

— Гнев божий покарает язычников и грешников, и они будут гореть в аду веки вечные.

— Хотел бы я быть уверен в этом, Жан Ропер, — сказал Блэксорн едва слышно, так как чувствовал, что страх перед божьим возмездием проник в комнату. Он устал и хотел спать.

— Ты можешь быть уверенным, кормчий, о да, как я уверен. Я молюсь, чтобы твои глаза открылись правде Бога, чтобы ты понял, что мы здесь только из-за тебя, потому что он оставил нас.

— Что? — спросил Блэксорн с опаской.

— Почему на самом деле ты убедил адмирала плыть в Японию? Этого не было в наших приказах. Мы должны были отправиться в Новый Свет, проводить военные действия в тылу врага, потом вернуться домой.

— Но с севера были испанские корабли, и деваться было некуда. У тебя, что, память отшибло вместе с мозгами? Мы должны были плыть на запад — это было единственное спасение.

— Я ни разу не видел вражеских кораблей, кормчий. Никто из нас не видел.

— Конай, Жан, — сказал Ван-Некк устало. — Кормчий сделал что мог. Конечно, там были испанцы.

— А, это верно, и мы были в тысяче лиг от друзей и во вражеских водах, ей-Богу! — возразил Винк. — Это была правда — и мы поставили на голосование. Мы все сказали «да».

Сонк сказал:

— Меня никто не спрашивал.

— О, Боже мой!

— Успокойся, Джохан, — Ван-Некк попытался снять напряжение. — Мы первыми достигли Японии. Вы помните все эти рассказы, а? Мы разбогатеем, если мы не будем глупить. Мы имеем товары для торговли, и здесь есть золото — должно быть. Где еще мы сможем продать наш груз? Не в Новом Свете, где за нами охотились и где нас грабили. Испанцы знали, что мы вышли из Санта-Марии. Мы должны были покинуть Чили, и нам нельзя было вернуться через пролив — конечно, они залегли, поджидая нас, конечно! Нет, здесь был наш единственный шанс, и это была хорошая идея. Наш груз можно обменять на специи, золото и серебро, а? Подумайте о доходах — в тысячу раз, это обычное дело. Мы на островах пряностей. Вы знаете о богатствах Японии и Китая, вы слышали о них всегда. Мы все слышали. Почему еще мы все записались на это судно? Мы разбогатеем, вы это увидите!

— Мы все мертвецы, как и остальные. Мы в стране Сатаны.

Винк сказал сердито:

— Заткнись, Ропер! Кормчий прав. Не его вина, что остальные умерли. Люди всегда погибают в таких путешествиях.

Глаза Жана Ропера были в крапинку, зрачки крошечные.

— Да, Бог успокоит их души. Мой брат был одним из них.

Блэксорн глядел в фанатичные глаза, ненавидя Жана Ропера. В глубине души он спрашивал себя, действительно ли он плыл на запад, спасаясь от вражеских кораблей. Или потому, что он был первым английским кормчим, прошедшим пролив, первым в таком положении, готовым и способным кинуться на запад с шансом совершить кругосветное путешествие?

Жан Ропер присвистнул:

— Разве другие умерли не из-за твоих амбиций? Бог накажет тебя!

— А теперь придержи язык. — Слова Блэксорна были мягкими и окончательными.

Жан Ропер оглянулся назад, его продолговатое лицо с выступающими скулами и крупным носом замерло, и он больше не проронил ни слова.

— Вот так. — Блэксорн устало сел на пол и прислонился к одной из стоек.

— Что нам делать, штурман?

— Ждать и готовиться. Их дайме скоро приедет — тогда мы получим все для ремонта корабля.

Винк выглянул в сад: самурай сидел без движения на корточках около ворот.

— Посмотрите на этого негодяя. Сидит часами, не двигаясь, ничего не говорит, даже в носу не ковыряет.

— Но он ни о чем и не беспокоится, Джохан. Совсем ни о чем, — сказал Ван-Некк.

— Да, но все, что мы делаем, — это спим, развлекаемся с девками и едим эти помои.

— Кормчий, он всего один. А нас десять, — сказал Джинсель спокойно.