Сёгун (части 3-4)

- Домо аригато, Ёсинака-сан, - сказал Блэксорн, снова благодаря самурая, и показал Родригесу на одну из подушек. - Давай поговорим здесь.

Родригес уже занес ногу на ступеньку, но остановился, так как Ёсинака встал перед ним, указал на рапиру и пистолет и вытянул вперед левую руку ладонью вверх:

- Дозо!

Родригес нахмурился:

- Ие, самурай-сама, домо ари...

- Дозо!

- Ие, самурай-сама, ие! - повторил Родригес более резко, - ватаси юдзин Анджин-сан, нех?

Блэксорн выступил вперед, все еще забавляясь неожиданной стычкой.

- Ёсинака-сан, сигата га наи, нех? - сказал он с улыбкой. - Родригес ватаси юдзин, вата...

- Гомен насаи, Анджин-сан. Киндзиру! - Ёсинака крикнул что-то повелительное, самураи мгновенно сделали выпад вперед, угрожающе обступили Родригеса, он опять протянул руку:

- Дозо!

- Эти дерьмом набитые проститутки очень обидчивы, англичанин, - сказал Родригес, широко улыбаясь. - Отошли их, а? Я еще никогда не отдавал своего оружия.

- Подожди, Родригес! - торопливо сказал Блэксорн, чувствуя, что он что-то задумал, потом обратился к Ёсинаке: - Домо, гомен насаи, Родригес юдзин, вата...

- Гомен насаи, Анджин-сан. Киндзиру, - потом грубо к Родригесу: - Има!

Родригес рявкнул в ответ:

- Ие! Вакаримас ка?

Блэксорн поспешно встал между ними:

- Ну, Родригес, что тут такого, правда? Пусть Ёсинака возьмет их. Мы тут ничего не можем поделать. Это из-за госпожи Тода Марико-самы. Она здесь. Вы знаете, как они чувствительны в отношении оружия, когда дело касается дайме и их жен. Мы проспорим всю ночь, вы же их знаете? Какая разница?

Португалец с трудом заставил себя улыбнуться:

- Конечно, почему бы и нет? Хай. Сигата го най, самурай-сама. Со дес!

Он поклонился, словно придворный, но без всякой искренности, вытащил рапиру в ножнах и пистолет, протянул их охране. Ёсинака сделал знак самураю, который взял оружие и побежал к воротам, где и положил их, встав рядом, как часовой. Родригес начал подниматься по лестнице, но Ёсинака снова вежливо и твердо попросил его подождать. Другой самурай вышел вперед с намерением обыскать его. Взбешенный Родригес отскочил назад:

- Ие! Киндзиру, клянусь Богом! Что за...

Самураи налетели на него, крепко схватили за руки и тщательно обыскали. Они нашли два ножа в голенищах сапог, еще один был привязан к его левой кисти, два маленьких пистолета - один был спрятан в складках плаща, другой под рубашкой, и маленькую оловянную фляжку на поясе.

Блэксорн осмотрел его пистолеты. Оба были заряжены.

- А тот пистолет тоже был заряжен?

- Да, конечно. Это ведь враждебная нам страна, разве ты не заметил, англичанин? Прикажи им отпустить меня!

- Это необычный способ посещать друзей ночью, правда?

- Я уже сказал тебе, что это враждебная нам страна. Я всегда так вооружаюсь. Что тут необычного? Мадонна, вели этим негодяям отпустить меня.

- Это последний? Все?

- Конечно, пусть они отпустят меня, англичанин! Блэксорн отдал пистолеты самураям и подошел к Родригесу. Его пальцы тщательно прощупали внутреннюю часть широкого кожаного пояса португальца. Из потайного чехла он вытащил стилет, очень тонкий, очень упругий, сделанный из лучшей дамаскской стали. Ёсинаки обругал самурая, который проводил обыск. Они извинились, но Блэксорн только посмотрел на Родригеса.

- А еще? - спросил он, держа стилет в руке.

Родригес смотрел на него с каменным выражением на лице.

- Я скажу им, где смотреть - и как смотреть, Родригес. Как это делают испанцы - некоторые из них. А?

- Ми каго ен ла лече, че каброн!

- Куева, лече! Поторопись! - Все еще без ответа. Блэксорн выступил вперед с ножом в руке. - Дозо, Ёсинака-сан. Ватас...

Родригес хрипло сказал:

- У меня в шляпе, - и он остановился.

- Хорошо, - сказал Блэксорн и взял его широкополую шляпу.

- Ты не будешь... не будешь учить их этому делу?

- Почему бы и нет?

- Будь осторожней с кожей, англичанин, я ею дорожу. Лента была широкая и жесткая, кожа высокого качества, как и сама шляпа. В ленте был спрятан тонкий стилет, маленький, специально сделанный, высококачественная сталь легко принимала форму любой кривой. Ёсинака еще раз зло обругал своих самураев.

- Перед Богом спрашиваю, это все, Родригес?

- О, Мадонна, я же сказал тебе.

- Поклянись. Родригес повиновался.

- Ёсинака-сан, има иси-бан. Домо, - сказал Блэксорн. - С ним теперь все нормально. Благодарю вас.

Ёсинака отдал приказ. Его люди освободили Родригеса, тот потер руки, стараясь облегчить боль.

- Теперь можно сесть, англичанин?

- Да.

Родригес вытер пот красным платком, потом поднял свою оловянную фляжку и сел, скрестив ноги, на подушки. Ёсинака остался неподалеку на веранде. Все самураи, кроме четверых, вернулись на свои посты.

- Почему вы такие грубые - и они, и ты, англичанин? Я никогда не сдавал своего оружия раньше. Разве я убийца?

- Я спросил вас, сдали ли вы все оружие, и вы солгали.