Сёгун (части 3-4)

- Да. Достаточно человеку устроиться до ветру, и какой-нибудь негодяй туземец уже на тебя глазеет.

- Кроме этого, кормчий, они не докучали нам, кроме того, что...

- Эй, не забывай, что доктор дал нам эту чертову противную молотую траву под названием "чар", - противная, ее, наверно, надо было бы настаивать в горячей воде, но мы ее выкинули. Когда болеем, старина Джохан пускает нам кровь - и все в порядке.

- Верно, - кивнул Сонк, - мы выбросили этот чар.

- Ну, вот так и было, за исключением...

- Здесь нам повезло, кормчий, не так, как сначала...

- Это верно. Сначала...

- Скажи ему про инспекцию, Баккус!

- Я собираюсь к этому перейти, - ради Бога, потерпите, не сбивайте. Как я могу ему что-то рассказать, если вы все болтаете! Налейте мне выпить! взмолился Ван-Некк и продолжал: - Каждые несколько дней сюда приходят самураи, мы выстраиваемся снаружи, и они нас пересчитывают. Потом дают нам мешки с рисом и деньги, медную мелочь. Этого хватает на все, кормчий. Мы меняем рис на мясо и другие продукты - фрукты и все остальное... И женщины делают все, что мы хотим. Сначала мы...

-- Но так было не все время. Расскажи ему, Баккус!

Ван-Некк сел на пол:

- Боже, дай мне силы!

- Ты заболел, бедняга? - заботливо проворковал Сонк. - Тебе лучше всего не пить больше, или ты опять допьешься до чертиков, а? Он раз в неделю напивается до чертиков, кормчий. Мы все - тоже.

- О господи, да помолчи ты, дай мне рассказать вес кормчему...

- Это ты мне? Да я не сказал ни слова... Я тебя не прерывал... На вот твой стакан!

- Спасибо, Сонк! Ну, кормчий, сначала они засунули нас в дом в западной части города...

- Внизу, уже около полей.

- Черт возьми, тогда давай ты рассказывай эту историю, Джохан!

- Хорошо. О Боже, кормчий, это было ужасно... Ни еды, ни выпивки, и эти чертовы бумажные дома - как будто живешь в поле: ни помочиться, ни в носу поковырять - ничего не сделаешь, чтоб за тобой кто-нибудь не подсматривал, да? Самый слабый шум - и тут же собираются все соседи, и уже самурай на крыльце, а кому нужно, чтобы вокруг слонялись эти мерзавцы, а? Они размахивали перед нами своими мечами, кричали и вопили - просили нас вести себя спокойно. Однажды ночью кто-то уронил свечу - так эти обезьяны прямо обмочились! Боже мой, вы бы это слышали! Они прибежали из своих деревянных домов с ведрами воды, проклятые Богом сумасшедшие, шикали, кланялись и ругались... Всего-то одна паршивая стена сгорела. А сбежались они прямо сотнями, как тараканы. Негодяи! Вы...

- Ага, дальше!

- Ты хочешь рассказать?

- Ну, Джохан, не обращай на него внимания. Он всего только паршивый повар.

- Что-что-о?..

- Ох, заткнись! Ради Бога! - Ван-Некк поспешил продолжить рассказ: - На следующий день, кормчий, они выпроводили нас оттуда в другой дом, у пристани. Там было так же плохо. Потом, через несколько недель Джохан наткнулся на это место. Ему единственному из нас разрешали выходить, на этот раз из-за корабля. Они каждый день забирали его и вечером приводили обратно. Он ходил на рыбалку - мы были всего в нескольких сотнях ярдов от моря... Лучше ты расскажи об этом, Джохан.

Блэксорн почувствовал зуд в босой ноге и машинально почесал ее. Но стало еще хуже. Тут он увидел пестрое пятно на ноге от блошиных укусов, а Винк гордо продолжал:

- Все так и было, как говорил Баккус, кормчий. Я спросил Сато-сама, нельзя ли нам переехать, и он сказал - да, почему бы и нет. Они обычно отпускали меня ловить рыбу на одной из своих маленьких лодок, чтобы я мог убить время. Вот мой нос и привел меня сюда, кормчий. Старый нос привел меня к крови!

Блэксорна осенило: "Бойня! Бойня и дубильня! Вот оно что! " Он замолчал и побледнел.

- Что такое? В чем дело?

- Так здесь деревня эта? Боже мой, эти люди - эта?

- Так что тут плохого? - удивился Ван-Некк, - Верно, здесь живут эта.

Блэксорн отмахивался от москитов, заполнивших все пространство, по его коже побежали мурашки.

- Проклятые жучки! Они... они же гнилые, не так ли? Здесь же дубильня, да?

- Да. Несколько улиц наверху, ну и что?

- Ничего. Я не узнал запаха, вот и все.

- А что тебе эта?

- Я... Я, дурак, не понял. Если бы я видел мужчин, я бы догадался по коротким волосам. А с женщинами никогда не знаешь... Извини. Ну, продолжай свою историю, Винк.

-- Ну, тогда они сказали...

Жан Ропер прервал их:

- Подожди минутку, Винк! Так что тут такого, кормчий? Что плохого в эта?

- Только то, что японцы считают их другими существами. Они палачи, живодеры, имеют дело с трупами. - Он чувствовал, что на него все смотрят, особенно Жан Ропер. - Эта - живодеры, это их работа, - повторил он, пытаясь говорить как можно беззаботнее. - Они убивают старых лошадей и быков и имеют дело с мертвецами.

- Но что тут плохого, кормчий? Ты сам не меньше дюжины раз хоронил людей, клал их в саваны, обмывал - мы все так делали, да? Мы сами разделываем мясо, всегда так делали. Джин-сель, вот он, - он был палачом... Что тут плохого?

- Ничего, конечно, - Блэксорн знал, что это так, и все же чувствовал себя оскверненным. Винк фыркнул: