Сеятель

Тут я ошибся: командир конвоя дал сигнал к выдвижению к реке первых десяти машин. Оказалось, грузовики брали на прицеп легковушки и буксировали их на тот берег. Дело это небыстрое, поэтому пострадавшего успели похоронить.

Ко мне подкатила «Нива» с семьей из трех человек внутри. Бросили трос, и когда настала наша очередь, я переехал на другой берег. В одном месте вода чуть не захлестнула мне под капот, а «Ниве» тут вообще с крышей будет, но та плыла за нами, медленно набирая воду. Чуть не перевернулась. Однако колеса у нее нашли грунт, дно было галечное, твердое, и мы выбрались на тот берег.

Когда отъехали на два километра, регулировщики из охраны указали по рации, где встать, я встал в свою очередь и заглушил двигатель. Дальше мы с хозяином «Нивы» убирали трос и ставили на место снятый аккумулятор. Мой грузовик брод пересек без проблем, а с легковушкой пришлось повозиться, пока оживили, и та, наконец, взревела мотором. «Нива» укатила, а мы стали разжигать костер: похоже, долго стоять будем. В этот раз я не ошибся: стояли до вечера, пока все машины не оказались на этом берегу, соответственно, и ночевать тут остались, выстроив машины в оборонительный круг.

Тут меня и нашел Коршунов. Я лежал в постели и, слушая из кабины грузовика легкую музыку без слов, пил чай из запасов Пьера. Самого журналиста не было – ушел к французам в караване, их тут было три машины, все новопоселенцы. Вот он и решил просветить земляков о некоторых моментах местной жизни.

– Ли, тут слух пошел, что ты знаешь, как лечить от укусов двухвостой гадюки? – спросил капитан, присаживаясь рядом на складной стул Пьера. Точнее, мой, я купил таких два и складной столик в придачу, все это под солнцезащитным зонтиком стояло рядом.

– Да, так и есть. Чаю?

– Можно.

Пока я наливал в запасную кружку чай Коршунову, размышлял. Надо сказать, вопрос меня застал врасплох. Мы с Пьером об этом говорили, не понижая голоса, но по-французски. В караване шестьдесят процентов русскоговорящие, но, видимо, нас кто-то подслушал, понял, о чем говорим, и вот пошли слухи. Я этого не ожидал. Однако не видел ничего плохого в том, чтобы поделиться способами лечения. Думаю, капитан именно за этим и пришел. Попив чаю, а напиток был хорош, он сказал:

– Яд двухвостой гадюки считается смертельным, шансов спасти человека практически нет – пятьдесят на пятьдесят, если начать отсасывать сразу. Вы могли бы прочитать лекцию. Это даст людям больше шансов.

– Конечно. Без проблем. Я владею многими языками, могу все объяснить и иностранцам.

– Это просто отлично. Минут через десять я все организую и вызову вас. Устраивает?

– Да.

Вернув кружку, Коршунов ушел, а я помыл посуду и выключил магнитолу в машине. Холодильник работает постоянно, днем при движении питается от генератора, а ночью – нет. К утру аккумулятор почти разрядился, мне пришлось заводить машину кривым стартером, но завел, так что стоит экономить энергию. Пока Коршунов все организовывал, я прогулялся до речки (многих передергивало от того, что я гуляю босиком), нарвал два пучка нужной травы и как раз подошел к началу лекции. Тут собралось более двухсот слушателей, иностранцы тоже были, им по ходу моей речи переводили, одним из переводчиков был Пьер, для своих старался. Русский он знал. Коршунов меня представил, и, поздоровавшись, я произнес небольшую речь: