Сеятели тьмы

Кохияма повесил трубку и тут же начал набирать, номер коммутатора Министерства просвещения. Он попросил соединить его с клубом журналистов, и к телефону сразу подошёл Цурумото, словно ожидал его звонка.

— Ага, наконец-то! — пробасил в трубку Цурумото.

Нобуко Маэдо была права, сердиться не было оснований. Он ведь знал, что Цурумото ежедневно в первой половине дня получает материал в Министерстве просвещения. Как он не сообразил сразу позвонить туда, видно, за эту последнюю неделю оторвался от редакции и стал плохо соображать.

— Да, мне говорил Сомэя, — продолжат Цурумото. — Задача была не из лёгких. Но сейчас список тем, субсидируемых Дальневосточным отделом исследований и открытий американской армии, у меня в руках. Я получил его в Управлении высших учебных заведений и научно-исследовательских институтов.

— Будьте добры, прочитайте мне его, пожалуйста, — попросил Кохияма.

Они были сверстниками, но Цурумото начал на два года раньше работать в газете, и Кохияма держался с ним почтительно, считая, что тот намного опытнее его.

— Хм! Это слишком долго. Список большой. Всё читать?

— Меня интересуют темы, касающиеся чумы. Или исследования устойчивости к медикаментам чумных бацилл. В общем, всё, что касается чумы.

Помолчав немного, Цурумото ответил:

— Кажется, ничего такого нет. Но разве у нас чумой болеют?

— Видно, ничего не поделаешь, читайте весь список подряд, — сказал Кохияма, пропустив мимо ушей вопрос Цурумото. Достав из кармана блокнот и ручку, он приготовился слушать.

— Читаю сначала. Можно называть только темы?

— Да, пожалуйста. — ответил Кохияма.

Цурумото начал читать. Темы, изучение которых финансировалось американской армией, были самые разнообразные, начиная с таких, как «Влияние радиоактивных лучей на деление клеток и хромосомы у животных» и «Недостаток кальция в пище и заболевания мозговых сосудов», и кончая такими, как «Физиология обоняния» и «Заболевания дыхательных путей, связанные с загрязнением воздуха в районе Токио и Иокогамы».

Цурумото несколько раз прерывал чтение, с трудом разбирая замысловатые формулировки.

2

Список казался бесконечным, и Кохияма уже отчаялся услышать что-нибудь интересовавшее его. Но вот Цурумото прочитал:

— «Генетическое исследование устойчивости к медикаментам кишечной палочки».

— Стоп! — крикнул в трубку Кохияма. — Повторите, пожалуйста!

— «Генетическое исследование устойчивости к медикаментам кишечной палочки», — снова прочитал Цурумото.

— Ага, это мне и нужно! — воскликнул Кохияма.

— Можно дальше не читать?

— Кто ведёт исследование? Микробиологический институт Каньо?

Ответ последовал не сразу. Послышался шелест перелистываемых бумаг. Список научно-исследовательских учреждений, очевидно, был приложен отдельно.

— Да.

— Большое спасибо, Цурумото-сян.

— Сумма ассигнований здесь не указана, — сказал Цурумото, — но, судя по другим темам, она должна составлять от десяти до двадцати-тридцати тысяч долларов.

Радость распирала Кохияму, собственное тело казалось удивительно лёгким. Наконец-то ему стала ясна подоплёка всей этой истории. Ему чудилось, что капли дождя, барабанившие по стеклу телефонной будки, отплясывают какой-то лихой танец. Некоторое время он не мог произнести ни слова.

— Значит, всё? — спросил Цурумото. — Насчёт использования этих сведений нужно будет посоветоваться с Сомэей. Как только закончишь сбор информации, приходи.

— Через три дня я буду в редакции.

— Ладно…

— Кстати, вы не знаете такого места: Форт-Детрик? Это где-то в Америке.

— Форт-Детрик? Не знаю, постараюсь выяснить.

Кохияма ещё раз поблагодарил и повесил трубку.

О Форт-Детрике говорил Огава, когда переводил слова профессора Хьюза. Кохияма догадывался, что это американский центр BCW, и хотел в этом удостовериться. Но позвонить сейчас ещё кому-нибудь времени не было.

Выскочив из телефонной будки, он той же дорогой побежал назад. Моросящий дождь постепенно перешёл в холодный ливень.

Пока Кохияма добежал до моста, он вымок до нитки. Он остановился, чтобы перевести дух.

На пруду уток уже не было, у пристани покачивались пустые лодки, бесчисленные белые дождевые нити прошивали воздух, затянув пруд густой пеленой.

«Потерянный рай», — пришло Кохияме на ум название поэмы Мильтона. Внезапно он почувствовал, что на лбу выступила испарина. А что, если за этим последуют озноб, высокая температура, тошнота? Неужели чума?!

Никакой уверенности, что этого не может случиться, нет. Ни вакцина, ни сыворотка не давали абсолютной гарантии. Известны случаи, когда люди, однажды перенёсшие чуму, заражались ею снова. А история с Тэрадой была достаточно красноречивым свидетельством того, что ни вакцины, ни сыворотка не являются абсолютно эффективным средством. Кстати, он больше всех соприкасался с Тэрадой.

Кохияма тяжело вздохнул. Кто знает, удастся ли ему в оставшиеся три дня ещё хоть раз подышать свежим воздухом. Он уже готов был согласиться, чтобы карантин продлился на несколько дней. Но если он заболел чумой, он может не протянуть и трёх дней…

Нужно было спешить, и Кохияма побежал.