Сейчас P.S. И никого не стало. Книга 3

Она всё так же живёт в квартире Доброго. Здесь ничего не изменилось. Это странно, всё выглядит свежим, окна, двери, паркет, но за десять лет в квартире ничего не изменилось. Она не хочет ничего менять. И футболка Metalica на ней его, Димки, я её помню. Кабинет Злого. Всё как было при нём. Вдруг подумал, что если сейчас выдвину ящик стола, то там каждая вещь и лежит, как он складывал, ни одной бумажки лишней, всё на месте. Единственное, что добавилось, так это гитары на стене, над диваном. Белая и черная электрогитары, как Инь и Янь, и две акустические, в одной из них он узнал инструмент Доброго. На инструментах нет следов пыли. Значит, Малая ещё играет. И видимо, на всех сразу.

Вот я сижу напротив неё и не знаю, что ей рассказать. Когда нас погнали с Приморья, я оказался в чужой стране с семьёй, о которой надо заботиться. Поэтому было не до соплей. Пока я работал, чтобы выжить, я терял себя. Не было больше Доброго, не было больше Лёли с Дэном, и их Сашка больше никогда не залезет ко мне на колени. С каждым днём, просыпаясь, я шёл и выполнял мою функцию по зарабатыванию денег, а внутри свистел ветер. Я должен был спасти моих, я принял верное решение, говорил я себе. Но я загибался там. Пришлось надеть маску и пахать с утроенной силой. Я был один. Я чувствовал себя последним человеком на планете.

Семья. Почему я женился? Потому что от меня этого ждали. Девушки, они же все одинаковые, глупые дуры, чирикающие о тряпках и всякой ерунде. Секс – это конечно круто, но терпеть куриц ради этого? В итоге все равно выбираешь себе одну курицу, чтоб быть как все. Мою курицу звали Ксюша. Красивая. И глупая. Не глупее других, конечно, такая, по забавному глупая. А потом она залетела, и я женился. Родилась Кристина. Дочка. Моё главное фиаско в жизни. И лучшее, что я мог создать. Когда она была младенцем, я вдруг вспомнил того маленького доброго пацана. Хотелось дать ей сказку. Но быть отцом оказалось гораздо сложнее, чем казалось. Когда Ксюша ушла, я выдохнул. Только всё сжалось внутри от того, что она забирает у меня Крис. Постоянные командировки, работа сутками, чтобы подняться, это всё не укрепляет отношения. Любые. И у Крис есть семья, есть второй папа. Хочется крушить все вокруг и кому-нибудь морду набить.

Малая. У неё дырка в груди, а она старается казаться целой. Я это вижу

5

Рина

– Всё виснет. Не могу работать, – я нервничала, прикидывая, как скоро мой айтишник сможет ко мне подъехать.

Злой наливал себе кофе. Через день после нашей первой встречи раздался звонок в дверь и вот этот качок опять на моей кухне, хозяйничает, не стесняясь.

– Не понял, ты же на больничном. Какая работа?

– Нет, это не работа, – я замялась, – Я книгу пишу.

– Ого. А о чём?

Я задумалась, а потом посмотрела на него, гадая, сможет ли он понять меня.

– О домашнем насилии, о женщинах. Ты знал, например, что у нас в городе нет ни одного специализированного центра или фонда, куда женщина могла бы обратиться? Есть помощь семье, есть помощь мамам с детьми, есть помощь детям, воспитанникам детских домов, фонд дикой природы. А для женщин, которые пострадали в семье – нет.

– Это из-за Шерхана, да?

– Это всего лишь натолкнуло меня на мысль, – я ушла от ответа.

– Тебя обвинят в чёрном пиаре, тема злая и актуальная, ты готова к этому?

– Нет, не готова. Пока не готова. Поэтому просто пишу. И никому не говорю об этом.

– Оке, давай глянем, что там с твоим монстром, – он уселся за компьютер.

Я наблюдала через его плечо за непонятными мне манипуляциями, хаотичным на мой взгляд движениями мышкой.

Через какое-то время я услышала вердикт:

– Virus. Словила где-то. Антивирус слабенький стоит. Сейчас поправим.

Спустя полчаса мой железный друг сообщил мне, что перезагрузка прошла успешно. Саня еще пробежался по вкладкам. Остановился на папке «АРХИВ».

– Что это, фотки?

– Хочешь посмотреть?

– Ну да, хочу.

И в ту же секунду калейдоскопом замелькали фотографии.

Длинные волосы. Пышный рыжий хвост на фотках. Лисичка.

Следующее фото.

Спортзал. Я в белом кимоно, две девушки и четыре парня, двое из них с медалями, улыбаются.

Затем опять калейдоскоп мелькающих кадров. Опять пауза – я в наушниках в тире, крупным планом, улыбаюсь, в руках винтовка.

– Малая. Это не ты. Это кто-то другой, – что-то произошло с его настроением, – Почему АРБ5? Почему такое странное занятие? Никогда бы не подумал, что ты будешь бить морды.

– Добрая. Я – Добрая, – поправила я его.

Он усмехнулся:

– А ещё это, – он ткнул на фото в тире, – Это на случай, если рукопашка не поможет, и они скроются? Не думал, что всё так плохо.

– Что ты хочешь услышать?

– Всё. Почему, когда я уезжал, тут оставалась Бэмби с оленьими глазами и худыми коленками. А когда вернулся, тут Сара Коннор, 4пт.

– Чувак, так десять лет прошло.

– Это не объяснение.

– Мне страшно было.

– Шерхан?

– И это тоже.

– То есть, это не единственная причина.

– Тогда, ну когда Андрея не стало, Скворцов встречался со мной, чтоб сказать, что претензий ко мне нет.

– Скворцов?