Сейд. Джихад крещеного убийцы

Сейда стошнило вмиг, прямо на живот женщине. Голова гудела, как христианский колокол на седьмой день недели, собирая под соборный купол черепа воспоминания... Руки матери... Руки работорговца, рассказывающего об изнасилованной и затем убитой женщине, чье тело они нашли в пустыне, неподалеку от оазиса, где родился Сейд... Руки палача в крови женщины... Глаза матери, улыбающиеся маленькому мальчику, которого шейх в день праздника посадил себе на колени... Глаза умирающего орла... Боль от ударов клюва орлицы, разрывающего спину убийце... Мама!.. Тьма!

Беспамятство пришло, как спасение. Человека не было. Был орел, парящий над скалами Аламута... белые облака... ветер под слегка трепещущими перьями на сильных крыльях... Свобода и сила!.. Воздух – твердый под крыльями, мягкий и податливый – перед острым клювом... Воздух – такой разный... такой надежный... в нем жизнь и свобода... воздух! Воздух держал, как руки отца – бережно и сильно... воздух смеялся и радовался тому, что он – Небо... он – Свобода... он – Сила!.. Орел – это воздух. Орел – Свобода и Сила... Орел – Небо!.. Это – счастье!..

– ...Мальчик! Сейд! Очнись! Ты – здесь! Ты – Сейд! – Железный Копт мягкими, но сильными движениями массировал точки на запястьях юноши, потерявшего сознание. Опытный палач, он уже видел людей в похожем состоянии. Он знал, что нужно делать, когда человек уходит в себя... от себя... из себя... Его надо вернуть обратно! Ученик джаллада-джаани, Железный Копт не мог позволить этому мальчику умереть здесь от потери своего рух ’а – души, составляющей его личность... его самого... Следовало напомнить ему, кто он... и где он... Точкам этим его научил сам джаллад-джаани, ученик величайшего палача Поднебесной Империи, они возвращали в сознание тех, кто уходил из себя от чрезмерной боли...

«Я – Сейд! И я – здесь!» – Мысли были четкими, словно высеченными болью, распространявшейся по всему телу откуда-то в области кистей рук... нет – запястий... «Меня кто-то держит за запястья», – подумал Сейд и, словно горная змейка, молниеносно вывернулся из захвата Железного Копта и, перевернувшись уже в воздухе, как кошка, вскочил на ноги... глаза еще не видели, и он вслепую принял боевую стойку, готовясь нанести смертельный удар сложенными в пучок пальцами, туда, где находится противник. Он определит на слух – пусть только враг издаст вздох... хоть какой-нибудь звук... Послышался какой-то хрип, «коготь орла» ринулся в сторону, откуда раздался звук... и был перехвачен железной хваткой... Железного Копта. Мальчик прыгнул, выворачивая сустав (он знал, как потом вправить), намереваясь в воздухе ударить схватившего ногой... На голову словно обрушилась железная кувалда... Кулак Египтянина успел достать затылок юноши, и тот вновь рухнул на землю, теперь уже потеряв сознание от удара. На этот раз никаких видений не было.

* * *

Холодная вода окатила лежавшего юношу, намочив до последней нитки, зато вернув сознание. Сейд обнаружил, что он не просто мокрый, но еще и связан. Во рту был противный привкус... он никогда раньше такого не испытывал... Глаза могли видеть – это хорошо... Вот приближается какая-то фигура... человек... большой... Зрение сфокусировалось, стало четким... Сейд узнал палача-египтянина. Хриплым голосом спросил:

– Что случилось? Почему я... связан? И чем ты меня опоил?

– Когда я отрезал блуднице грудь, тебя вдруг стошнило. Прямо на нее. Наверное, перекурил гашиша – еще когда ты вошел сюда, от тебя несло, как от целого духана... Потом ты ушел из себя, начал терять свой рух. Когда я возвращал тебя, ты чуть было не убил ее... Этого я допустить не мог – она должна выйти отсюда живой. Пришлось тебя усмирить. И связать. Ты вспоминаешь, кто ты? Где ты? И зачем ты здесь? – Египтянин наклонился к лицу мальчика и спрашивал, глядя прямо в глаза.

– Я – Сейд. Ты – Железный Копт, и я – в твоей башне. И если сейчас наступил вечер, я уже должен быть не здесь. А зачем – это ты спросил, наверное, не подумав...

Палач удовлетворенно кивнул:

– Думаю, тебя уже можно развязывать.

Сейд стоял, растирая запястья. Он старался не смотреть в сторону стола, где лежала хрипящая женщина.

– Ты дашь мне воды? Во рту вкус... противный...

Копт протянул ему глиняную пиалу с темно-красной жидкостью:

– Лучше выпей это. Тебе надо быстрее прийти в себя, если ты собираешься чем-то важным заниматься. Это даст тебе сил. И снимет боль – ты вывихнул запястье, пришлось его тебе вправить... после того, как связал тебя.

– А что... – Сейд кивнул в сторону стола, – ...с ней?

Копт пожал плечами:

– Действие снадобья, лишающего чувствительности, понемногу проходит. Мне пришлось отвлечься на тебя. Потерял время. Вторую грудь отрезал, когда она уже чувствовала. Ты мне сильно помешал. Скажи Учителю, чтобы больше не посылал тебя ко мне. От тебя одни неприятности.

– Это твое снадобье... оно вообще лишает чувствительности? Никакой боли человек уже не чувствует? Можешь и мне дать немного?