Сэйдж

Джим внезапно осознал, насколько мало ему было известно прошлое Тилли. Она никогда не говорила об этом. Точно так же, как он редко говорил о том, что было у него в прошлом. Из всех людей сейчас только Тилли знала о Клео и о том, как она умерла.

Тилли поставила на стол перед ним его завтрак, прервав ход мыслей. А спустя полчаса, расправившись с шестью ломтями бекона, тремя яйцами и горой жареного картофеля, Джим отодвинул от себя пустую тарелку и удовлетворенно похлопал себя по животу. Тогда Тилли налила ему другую чашку кофе, и, пока она наливала, он спросил:

— Как вы тут поживали, пока меня не было? Девочки себя примерно вели, когда приходили в салун?

Тилли захихикала:

— Джейк их держал в ежовых рукавицах. Если они пытались выкинуть что-нибудь, он их тут же выставлял, да еще и предупреждал, что не пустит назад, пока они не обучатся хорошим манерам. Их это живенько успокаивало. У них же в борделе никаких раз влечений, ничего там нет такого.

Джим криво усмехнулся и изумленно поднял бровь:

— В борделе никаких развлечений?

— Ну, ты знаешь, что я имею в виду, — Тилли шутливо замахнулась на него посудным полотенцем. — Там у них ни музыки, ни танцев… Только постель и работа.

Джим сделал большой глоток кофе и задал новый вопрос:

— А как насчет Реби? Она по-прежнему занимает комнату наверху?

— Думаю, да. Но что там происходит наверху, я не знаю. Моя койка стоит тут! — Тилли ткнула пальцем в сторону узкой кровати в углу кухни.

Джим только мельком взглянул в сторону ширмы, из-за которой виднелась аккуратно заправленная койка.

— А чего ты до сих пор не перебралась в комнату Джонти? Это же рядом с кухней, и потом там отличная большая кровать и все такое. Тебе было бы там удобнее.

Тилли пожала плечами.

— А мне и тут хорошо — по крайней мере, я постоянно слежу за порядком. Некоторые из твоих посетителей так и норовят забраться сюда и стянуть кусок мяса или миску супа.

— Да ладно тебе, Тилли! — Джим отодвинул свой стул и встал. — Пойду, переговорю с Джейком, а потом…

Тилли понимающе засмеялась:

— А потом» пойдешь проверишь, скучает ли по тебе малышка Реби!

— Ну, что-то вроде этого, — Джим тоже рассмеялся и распахнул дверь, которая отделяла кухню от общего зала. На пороге он остановился и, немного помолчав, сказал:

— Скажи, пожалуйста, Томи, мексиканскому парнишке, когда он сюда придет, пусть позаботится о Майоре, ладно?

Его приветствовала широкая улыбка, которая при его появлении расцвела на широком лице большого, дородного бармена. Джейк поинтересовался здоровьем хозяина, а потом они занялись обсуждением того, как идут дела в салуне. Джейк рассказал о том, что произошло в его отсутствие.

Когда глаза Джима пару раз беспокойно скользнули в ту сторону, где была лестница, Джейк заулыбался:

— Она спит все еще в той же комнате.

Джим с деланным изумлением посмотрел на своего друга и бармена.

— Эй, Джейк, с каких это пор ты стал читать чужие мысли?

— Да оно не так уж и трудно, мистер, прочитать, что там у тебя на уме, — вдогонку хозяину ответил Джейк, когда тот двинулся наверх и ступени заскрипели под его массивной фигурой.

Джим в ответ только хмыкнул, прошел мимо своего кабинета и открыл следующую дверь.

Реби лежала на спине. В комнате слышалось ее сонное дыхание. Как только Джим вошел, ему в глаза бросились обнаженное женское плечо и ее грудь, освещенные лучом солнца, упавшим через окно. Джим не был с женщиной уже несколько месяцев и сейчас, вспомнив о том, что Реби имела обыкновение спать нагишом, почувствовал, как его охватывает жгучее желание. Ему нравилась эта ее привычка, потому что, когда по ночам его вдруг охватывало быстрое, горячее влечение к ее телу, ему не приходилось возиться со всеми ночными одеяниями, которые носили другие женщины. Очень часто по утрам они и не вспоминали о своих стремительных ночных забавах.

Джим тихонько снял обувь, потом сбросил одежду, приподняв легкое покрывало, скользнул в кровать и лег рядом с женщиной. Она все еще была привлекательной: хрупкая, с нежной кожей. И это при том, что ей было примерно столько же, сколько ему. Мужчина подождал секунду, а потом, склонившись над женской грудью, прикоснулся губами к темно-вишневому соску.

В ту же секунду Реби проснулась и взвизгнула:

— Кто тут, черт побери? Что это ты тут делаешь? А ну, проваливай из моей постели!

Несмотря на все ее визги, Джим без особого удивления заметил, что Реби не сделала попытки оттолкнуть его рот, ласкающий грудь. Ее сосок набухал от желания, и Джим знал, что если он опустит руку ей между ног, то обнаружит там признаки ее возбуждения.

Он тихонько пробормотал, начиная ласкать ее своей рукой:

— Не болтай глупостей, Реби! Ты совсем не хочешь прогонять меня из своей постели.

— Джим! — По женскому упругому телу от его прикосновений пробежала дрожь желания. — Наконец-то ты вернулся домой! Я так соскучилась.

— Я тоже по тебе соскучился, — ладонь мужчины двинулась вниз по женскому округлому бедру, по ее шелковистой коже.

— Давай же покажем друг другу, как сильно мы соскучились, — хрипло произнес он, чувствуя , что его восставшая плоть уперлась в ее живот.