Сейф дьявола

— А я считаю, что этого как раз нельзя делать. Ведь это чистый плагиат. Ничего нового автор не говорит, сообщает лишь давно известные факты. На четырех страницах повествует о том, что лучшие специалисты взялись решать вопрос лечения раковых опухолей, и только на пятой осчастливливает вас сообщением, что самый эффективный способ лечения раковых заболеваний на начальном этане — хирургическое вмешательство, а потом облучение. Нет, Йозеф, я решительно не согласен публиковать такой материал! Подобные статьи только вызывают излишние переживания. Помнишь, как в прошлом году Рубаш опубликовал статью о лекарствах, которые необходимо принимать при раковых заболеваниях? Надеюсь, не надо напоминать, что из этого вышло?

Брандл хорошо помнил тот злосчастный случай. Рубаш взял интервью у известного онколога о лечении опухолей. Всем в редакции материал очень понравился, но вдруг, как гром с ясного неба, пришло письмо из города Теплице от одной читательницы, которая протестовала против подобных материалов: «Вот уже полгода я скрывала от мужа, что он неизлечимо болен, а вы своей статьей мне все испортили. Вы опубликовали список лекарств, которые выписывают для лечения злокачественных опухолей. Муж прочитал эту статью, что привело его к серьезному нервному расстройству. Я считаю, что подобные статьи печатать нельзя: они отрицательно влияют на психику больных…» Рубаш понял, что допустил серьезную ошибку, и зарекся писать что-нибудь о неизлечимых болезнях.

— Кто автор статьи? — спросил Краус. — Кроме того, что он доктор Пресл, я ничего о нем не знаю. Он что, врач?

— Нет, юрист.

— А почему юрист занялся медицинскими проблемами?

— Видишь ли, он уже пожилой человек, пенсионер, вот и решил — как бы это тебе сказать? — ну, одним словом, немного подработать…

— Черт возьми! Вы что же, хотите превратить нашу редакцию в филиал собеса? Я ничего не имею против пенсионеров, но в последнее время они что-то очень часто стали наведываться к нам. Один несет чепуховые кроссворды, другой — старинные шахматные задачи, третий — шутки, которые выдает за свои, а на самом деле переводит их из иностранных журналов. Если автор принес статью по вопросу, в котором он действительно компетентен, если этой проблемой он действительно занимался долгое время — пожалуйста, я первый проголосую за то, чтобы этот материал был опубликован. Но, к сожалению, таких авторов у нас мало, большинство интересуют только гонорары. Таких, с позволения сказать, авторов я печатать не разрешу. Кстати, как к нам попал этот Пресл? Он что, твой знакомый?

— Нет, он не мой знакомый. В редакцию его привел Валек, они — соседи по даче.

— Ах вот оно что! Значит, с помощью нашего журнала мы будем улучшать отношения между соседями по даче? Чудесно! Вместо того чтобы приводить сюда всяких пенсионеров, Валек лучше бы искал себе помощников в воинских частях. Но об этом я с ним сам поговорю. А статью о лечении рака вернуть автору и больше ничего у него не принимать! Ясно?

— Ясно. А как быть со статьей Крейзловой?

— О радиолюбителях? Доработать! Но фотоматериал к ней необходимо достать новый. Неужели Крейзлова не понимает, что снимки такого качества невозможно публиковать. Одним словом, помоги ей. Все! Можешь забирать статьи. Я пойду навещу Рубаша, хочется взглянуть, чем он сейчас занят.

У Крауса была привычка время от времени заходить в кабинеты к своим сотрудникам и беседовать с ними не о работе, а о многочисленных вещах, которые волнуют людей. Таким беседам он придавал огромное значение, так как считал, что хорошие личные отношения между сотрудниками — залог отличной работы всего коллектива.

Около двери в кабинет Рубаша Краус увидел начальника военного отдела и изменил свой план.

— Любош, пойдем-ка ко мне. Я, признаться, думал, что ты сейчас на аэродроме.

— Я уже был там.

— И каковы успехи?

— Все в порядке. Репортаж ко Дню авиации будет готов вовремя.

— Отлично! Надеюсь, тебя там хорошо приняли?

— Этого я бы не сказал, но главное — материал будет.

— Расскажи, пожалуйста, поподробнее о своей поездке к авиаторам.

— На аэродроме я, конечно, был, но репортаж обещал написать Данда.

— Но ведь он в госпитале!

— Правильно, он в госпитале, но взялся за эту работу. Я вчера с ним переговорил. Сначала эту статью хотел написать я сам, собрал кое-какой материал на аэродроме, но Данда меня уговорил поручить это ему, так как у него есть интересные факты. К завтрашнему дню все будет готово.

— Он что же, будет работать прямо в палате?

— Данда себя не так уж плохо чувствует, на следующей неделе его обещали выписать.

— У него что же, был подготовлен материал еще до того, как он попал в эту злосчастную аварию?

— Точно не знаю, но, кажется, он собрал необходимый материал непосредственно в госпитале. Там с ним лежит один летчик…

— Чудесно! Ко Дню авиации у нас будет репортаж из госпиталя. Теперь я не удивляюсь, почему пилоты избегают беседовать с журналистами. Даже в страшном сне трудно себе такое представить: репортаж ко Дню авиации из госпиталя…

— Но Данда меня заверил, что у него отличный материал.

Неожиданно раздался телефонный звонок.