Сейф за картиной Коровина

– Через тридцать минут жду вас в кафе рядом с офисом. Я буду в вышитой белой блузке. Столик – в углу. Записывайте, куда ехать…

Дайнека захлопнула дверь перед самым носом обиженного Тишотки и выскочила на улицу. И через десять минут уже неслась к месту встречи.

В кафе она сразу отыскала глазами Ольгу – та сидела за столиком в дальнем углу, там, где условились.

Они были примерно ровесницы, но Ольга, в отличие от не очень высокой Дайнеки, была рослой и выглядела старше. Похоже, она не знала, как себя вести. Не поднимая глаз, Ольга заговорила:

– Было жутко получить сообщение с почты Нины после ее смерти… Потом, сообразив, что письмо от вас, я успокоилась.

– Простите, – сказала Дайнека, – я не подумала…

Типично русское, милое лицо девушки нравилось ей и вызывало доверие.

– Вы о чем-то хотели меня спросить, – напомнила Ольга.

– Может быть, это неуместно, но Нина была моей подругой, и я…

– Не нужно ничего объяснять. Что вас интересует?

И Дайнека стала расспрашивать коллегу подруги обо всем, что хотела знать. И та все рассказала.

Нина работала в крупной аудиторской фирме, куда поступила полгода назад. Ни о каких ее отношениях с кем-то из сотрудников Ольга не слышала, хотя, естественно, Нина всегда нравилась мужчинам.

И это все. Ни намека на какие-нибудь особенные обстоятельства. Но, похоже, Ольга была готова помочь новой знакомой:

– Вы где-нибудь работаете? – спросила она у Дайнеки.

– Сейчас каникулы, я учусь в университете.

– Хотите поработать у нас? Сможете временно заменить секретаря на ресепшене?

Даже если бы Дайнеку спросили, хочет ли она счастья, безбрежного, как океан, ее ответ не был бы таким страстным:

– Да!

Тут же было решено, что на следующей неделе она придет на собеседование. По мнению Ольги, существовала большая вероятность получить эту работу. Объясняя, как разыскать офис, она рассказала о правилах, которые были заведены там. Например, не приветствовалось курение.

– Ты куришь? – спросила она Дайнеку, переходя на дружеский тон.

– Уже нет! – с готовностью отозвалась та.

Не рекомендовалось также приходить на службу в брюках. Вот тут Дайнека заволновалась. Ей было невыносимо даже подумать об этом. Она забыла, когда в последний раз надевала юбку, и содрогнулась при одном лишь воспоминании, как та путается в ногах. А если к этому добавить еще и туфли на каблуках…

– Другой очень важный момент – никакой косметики, – продолжила Ольга. – Общение сдержанное, по делу. Говори только о том, о чем он сам тебя спросит.

– Кто?

– Владимир Николаевич, наш шеф. Между собой мы его называем Воландом. Самодур, каких мало…

– Здравствуйте, Оля, – прозвучало совсем рядом.

Из-за соседнего столика, отделенного от них лишь тонкой матерчатой ширмой, поднялся высокий немолодой мужчина и, поздоровавшись, прошел мимо.

– Здравствуйте, Владимир Николаевич… – упавшим голосом пролепетала Ольга.

– Кто это?

– Воланд… Мне кажется, он все слышал…

– Определенно, – кивнула Дайнека.

Ей подумалось, что если прозвище отражает сущность, то именно в этом офисе нужно искать убийцу.

Глава 11 Обещать – не значит жениться

Вячеслав Алексеевич Дайнека сидел в своем кабинете, поглащенный изучением документов. Телефонный звонок не сразу привлек его внимание, он долго звучал в тишине кабинета. Наконец финансовый директор поднял трубку:

– Слушаю.

– Вячеслав… простите, не знаю вашего отчества…

– Алексеевич, – подсказал господин Дайнеко, пытаясь понять, кто говорит.

– Мне необходимо сообщить вам одну информацию…

– Давайте, выкладывайте побыстрее свои мерзости… И покончим с этим.

В трубке раздался щелчок, а потом пошли короткие гудки. По какой-то причине у «доброжелателя» исчезло желание гадить.

Подобные звонки давно не удивляли Вячеслава Алексеевича, и он никогда не сообщал о них в службу безопасности. Тем более что они носили личный характер и, как правило, касались только его самого и Насти.

В офисе работало много женщин, и невозможно было угадать, кто из них звонит. Впрочем, понимая, что к расследованиям такого рода он не пригоден, Вячеслав Алексеевич решил занять выжидательную позицию. Всякий раз терпеливо выслушивал того, кто позвонил, зная, что пресекать доносительство бесполезно.

Он не был женат, по крайней мере, официально. Поэтому для большинства незамужних женщин было логичным считать его выгодным женихом. Среди служащих управления распространялись слухи о том, что его окрутила ушлая малолетка и что он не совсем счастлив. Вячеслав Алексеевич знал о таких разговорах, но внешне на них не реагировал, как и на звонки доброжелательниц, которые обычно активировались сразу после его командировок. И это было не слабостью, наоборот, было его убеждением, не допускающим чужого вмешательства в личную жизнь.

Последние десять лет во многом изменили Вячеслава Алексеевича Дайнеку. И дело было не только в том, что из семьи ушла жена.