Сейф за картиной Коровина

– Добрый вечер, Вячеслав Алексеевич.

Из кухни вышел Вилор.

– Здравствуй, Вилор. Что-то ты припозднился. Как назад поедешь?

– Ждал, думал, Дайнека приедет. Обещала.

– По-моему, соврала. Я ее видел. Похоже, и не собиралась сюда ехать.

– А ты заночуй у нас, – сердобольно забеспокоилась Серафима Петровна. – Я тебе в гостиной постелю. Или, если хочешь, наверху есть свободная комната.

– Нет, спасибо, я в город вернусь.

– Ну, как знаешь…

Вячеслав Алексеевич улыбнулся.

– Людмила приедет завтра.

– Значит, и я с утра сразу сюда.

Вилор попрощался и вышел. Серафима Петровна за ним – запереть ворота.

Вячеслав Алексеевич прошел на кухню, оглядел ряды перевернутых вверх дном банок с огурцами. В большом и желтом, как солнце, латунном тазу остывало малиновое варенье.

Пахло ягодами, а еще чесноком, укропом и перцем. Вдохнув густой аромат, он вдруг подумал: «Хорошо…» И отправился наверх, в спальню.

Осторожно приоткрыв дверь, Вячеслав Алексеевич вошел в комнату и приблизился к кровати. Настя спала, свернувшись калачиком и обхватив руками его подушку. Во сне она выглядела еще моложе. Пижама, усыпанная медвежатами, делала ее похожей на ребенка.

– Славик… – пролепетала Настя и снова уронила голову на подушку.

– Спи, моя девочка… – тихо проговорил Вячеслав Алексеевич и почувствовал, как к нему возвращаются силы. Он должен быть крепким, здоровым, жить долго и сделать все возможное для дочери и для Насти.

Столкнувшись с ним в дверях, Серафима Петровна обеспокоенно всполошилась:

– Куда? Не отдохнул! Не поел!

– Мне нужно ехать в город, – ответил ей Вячеслав Алексеевич. – Завтра вернусь. – И зашагал в сторону гаража.

Глава 22 Его звали Андрей Березин

Было одиннадцать часов утра, когда, открыв дверь, отец заглянул в ее комнату. Дайнека уже проснулась.

– Я не сплю, заходи, папа.

Он вошел и присел на край кровати.

– Я ждала тебя вчера. Где ты был?

– Мне нужно было съездить в одно место. – Он явно недоговаривал. – Вернулся поздно ночью, ты спала, и я не стал тебя беспокоить.

Дайнека поняла, что отец ездил на дачу, но сделала вид, будто не догадалась.

– Я хотел серьезно поговорить с тобой, – начал он, с трудом подбирая нужные слова. – Мне не нравится, что ты остаешься здесь одна. С тобой происходят какие-то странные вещи. После того, что случилось с Ниной, я ни минуты не бываю спокоен.

Отец серьезно взглянул на дочь.

– Короче, я настаиваю, чтобы ты бросила эту свою работу и пожила на даче. У тебя все же каникулы.

Дайнеке стало жаль отца. Она была уверена в том, что все утро, пока она спала, он мучился, пытаясь найти верные аргументы.

Она погладила его по руке:

– Я поеду, папа. Если ты хочешь, я поеду…

Спустя два часа, когда во дворе они укладывали вещи в машину отца, к Дайнеке подошла Розовая Роза. За ней непривычно скромно и тихо стояла Юлечка. Это было так странно, что Дайнека с тревогой спросила:

– Что-нибудь случилось?

– Все хорошо, – поторопилась успокоить ее Роза.

Хитрая мордашка девочки высунулась из-под руки матери.

– У меня очень большая просьба, – издалека начала Роза. – Мы с Юлечкой увидели, что вы уезжаете…

– Всего лишь на дачу, – внесла ясность Дайнека.

– Так вот, мы просим оставить нам Тишотку.

Юлечка снова выглянула и жалобным голосом пропищала:

– Хоть на денечек…

Дайнека посмотрела на пса. Тот замахал хвостом.

– Останешься?

Хвост завертелся пропеллером, и Тишотка вместе с девочкой рванул в глубину двора.

– Ну, вот и определились. Боюсь только, что твой муж… – забеспокоилась вдруг Дайнека.

– Для Юлечки он готов на все… К тому же ему сейчас не до того, – успокоила ее Розовая Роза.

– Присматривай, я вернусь за ним завтра.

– Договорились.

Тяжелый джип выкатил из двора и, набирая скорость, перестроился в другой ряд, чтобы свернуть в сторону дачи. Дайнека услышала, как в сумке задребезжал телефон. Выслушав то, что сказал ей женский голос, спросила:

– Папа, мы можем заехать в одно место?

– Что-то важное? – Отец ждал веских аргументов.

– Я должна это сделать, чтобы уехать со спокойным сердцем.

– Тогда мы непременно заедем.

Войдя в кабинет, Дайнека окинула взглядом его хозяйку.

Если бы потребовалась иллюстрация к слову «стерва», лучшей модели, чем следователь Песковец, не нашлось.

Всем видом взвинчивая нервы,
Она была стервее стервы…

Язвительный экспромт едва не слетел с ее языка. Запнувшись, она представилась:

– Моя фамилия Дайнека. Вызывали?

– Проходите, я вас хорошо помню. – Следователь криво улыбнулась.

Дайнека на секунду задумалась и признала, как несправедлива была к пожилой даме из офиса, окрестив ее Стервой. Худая, бесцветная и длинноносая Песковец не улыбалась, а ухмылялась. Ее прямые белые волосы, по-видимому, никогда не знали укладки и были знакомы только с примитивной расческой. Клетчатая рубашка и джинсы делали ее похожей на Ларису, подругу матери, и это особенно раздражало Дайнеку.

– Если не возражаете, я задам несколько вопросов. Потом прочтете и подпишете протокол.

– Не возражаю…