Сейф за картиной Коровина

– Когда мне позвонил Гордон, я был далеко от Москвы. Сначала даже не понял, что он говорит серьезно. И все же вернулся в город. К Нине пришел поздно, около одиннадцати. У меня был ключ от ее квартиры. До сих пор не пойму, зачем я это сделал – открыл дверь своим ключом… Наверное, в глубине души я все же ревновал ее, и мне нужна была правда. Когда открыл дверь – увидел их. Вилор обнимал ее, и она, похоже, не возражала. Я не могу передать, что испытал в тот момент. Желание убить своего сына может свести с ума любого, даже самого сильного человека… Нина будто почувствовала что-то и начала звонить матери. Я испугался, попытался вырвать у нее телефон и ударил ее, потом еще раз. Она упала, стукнувшись головой о мраморный столик. Она умерла сразу. Когда я понял это, сразу ушел. Сбежал, как последний трус, оставив сына один на один с этим. И он, мой мальчик, как мог, выгораживал меня. Теперь я это понимаю. Думаю, телефон Вилор забрал, предположив, что на нем остались мои отпечатки. Сынок…

Воланд заплакал, не стесняясь и не пряча лица.

Дайнека сделалась совсем несчастной, и у нее тоже покатились слезы.

– Знаете, – сказал Воланд, – есть одна причина, которая еще удерживает меня от того, чтобы… В общем, должен сказать, что, видимо, не смогу отдать вам шкатулку. Я сожалею.

– Она уже у меня.

– Вот как? – Воланду было неинтересно. – Так о чем это я? Ах да! Я должен работать. Прощайте, Людмила.

– До свидания, – сказала Дайнека, но уходить не торопилась.

– Идите! – приказал Воланд.

Дайнека направилась к двери. У нее появилось непреодолимое желание обернуться. Она обернулась и посмотрела на Воланда, он тоже смотрел на нее. Потом поднял руку и взмахнул ею, как будто прощаясь.

Она уже выходила из офиса, когда раздался пронзительный женский крик. Кричали где-то в глубине коридора. Охранник сорвался с места и, расстегивая кобуру, затопал по коридору. Дайнека, не думая, устремилась за ним. Она бежала и слышала, что рядом тяжело дышат другие бегущие люди.

В приемной, прижав ладони к лицу, стояла секретарша Воланда. Через распахнутую дверь кабинета было видно, что Воланд сидит в кресле. Казалось, он прислушивается к чему-то, прижавшись ухом к зеленому сукну своего стола. Половина его головы превратилась в кровавое месиво, в правой руке был зажат пистолет.

– Он застрелился. Он застрелился-я-я! – кричала секретарша Воланда.

Вспоминая последний жест Воланда, Дайнека понимала, что он действительно прощался. Он попрощался с ней. Воланд был вправе распорядиться своей жизнью. Его тайна ушла вместе с ним. И Дайнека не хотела об этом рассказывать никому.

Дайнека шла по коридору к выходу. Повсюду стояли служащие офиса. Несмотря на то что охранник громко предлагал всем занять свои места, никто не работал.

Все обсуждали происшедшее. Уже были озвучены несколько версий, главным действующим лицом одной из них была Дайнека. Красотка Леночка торжествовала: она первая забила тревогу, но, увы, ее никто не послушал…

Эпилог Потому, что труп жив

Было темно и тихо. Доски под ней прогибались, но Дайнека знала: нужно идти дальше, не останавливаясь, ведь лодка вот-вот отчалит, и ей необходимо успеть.

Дождь барабанил по капюшону плаща. Все уже заняли свои места, их лица скрывали низко надвинутые капюшоны. Сколько ни вглядывалась, она не смогла разглядеть никого. Все отвернулись и не смотрели в ее сторону.

Доски под ее ногами были такими ветхими и ненадежными, что создавалось ощущение полета. Перешагивая с одной на другую, она немного взлетала и снова опускалась на мягко прогибающийся мосток. Страшно не было, хотя чувствовалось, что в любую минуту она могла рухнуть вниз.

В самый последний момент, когда нога уже была занесена для того, чтобы шагнуть на борт, лодка отчалила от щербатого мостика. Полоска воды становилась все шире, и Дайнека чуть не упала в черную воду, едва удержавшись на самом краю пристани.

Человек в капюшоне, единственный, кто стоя отталкивался шестом, оглянулся. Дайнека попыталась разглядеть его лицо.

Под капюшоном была пустота.

Один за другим начали оглядываться остальные.

Дайнека узнала тех двоих, оставшихся лежать в ультрамариновой комнате. Бородач махнул рукой, другой, откинув длинные волосы, улыбнулся той странной улыбкой, которую она уже видела, когда он умер.

Удав кивнул, и его лицо впервые выглядело счастливым.

Воланд и Вилор сидели рядом. Они взглянули на нее одинаково равнодушно.

Аэлита Витальевна взмахнула на прощание рукой.

Вслед за ней обернулась Нина.

Лодка мягко вошла в туман и уже через мгновение исчезла…

Проснувшись, Дайнека поняла, что больше не увидит Нину. Никогда, даже во сне. Она безвольно приподняла голову с подушки и посмотрела на Тишотку. Хотела что-то сказать, но почувствовала, что нет голоса и нет сил, а только огромная боль.

Все закончилось. Все.

Убийство Нины раскрыто. Вместе с нею ушла тайна ее любви. Загадочный маяк погас, когда Дайнека достигла черты, ступить за которую не дано никому.