Сэйл-мастер (СИ)

..И в любом случае, это ничего не меняет. Во всем Пирс-Ардене нет ни одного другого корабля, который согласился бы взять Сашку на борт.

А все-таки он влип. Экипаж под командованием капитана — бывшей каперши или даже прямо пиратки, с оборотнем в качестве пилота и казначеем-лишенцем… Хотя для казначея это, может, даже и достоинство: меньше искушения смухлевать.

Ладно, кто хочет жить долго и без сюрпризов — тот идет в монастырь, а не в эфирный флот.

* * *

Белка приложил ладонь к сканеру на приборной панели и сосредоточилась на том, чтобы не отдернуть руку: ощущения не самые приятные. Как будто кто-то гладит тонким перышком — по вискам, скулам, задевает ресницы, спускается ниже… Очень тяжелое испытание для оборотня, которые привыкли охранять свою территорию.

Твое тело — вот и вся «территория», которая у тебя осталась.

Процедура полной аутентификации для пилота — дело серьезное: нужно показать духу корабля кто здесь хозяин. Бэле рассказывали (да она и сама видела), что среди пилотов попадаются и нервные люди, даже откровенные истерики-холерики, однако стоит им начать заниматься своим делом — и человека словно подменяют. Ведь пилотирование — это не только крутить румпель и следить за приборами, во время маневров. В ход идет любая эмоция: радость — ускорение, спокойствие — движение, злоба и ярость — защита и нападение, любопытство — вход в эфир, а испуг… испуг нужен, что бы из эфира выйти.

Можешь так управлять собой, лисица?..

Клан, разумеется, был против. С одной стороны — никто не хочет для своего родственника постоянных насмешек, постоянного отчуждения и косых взглядов, которые ожидают оборотня везде вне клана, тем паче на флоте. С другой стороны… Причин всегда больше одной.

Любой клан — это стадо или стая. Барсук, увидев волка, должен испугаться и уступить тигр — это главный охотник в своих угодьях, в волчьих семьях почтение прежде всего. Инстинктивные поведенческие реакции завязаны на инстинктивные эмоции — именно это делает оборотней оборотнями, а вовсе не возможность смены облика. В конце концов, есть ведь те, кто по тем или иным причинам утратил возможность смены облика, это беда, но не позор.

Если ты получаешь власть над эмоциями — ты получаешь власть над самой сутью, над тем, что позволяет тебе подчиняться правилам и подчинять.

..Перышко пощекотало пятки и замерло, а у Белки закружилась голова: вот она сидит в пилотажном кресле, и она же лежит на плотно-удобных подушках многочисленных опор, удерживающих стремительный корпус, похожий на половинку наконечника стрелы. Именно так, как она любит — килем вниз, палуба горизонтально. Конечно, на воде лежать приятнее, но и так неплохо — днище проветривается, тело нагревается на солнце…

Приступ слияния с кораблем проходил (так ярко обычно бывает только в первый момент), ощущения смазывались. Зато ожила приборная панель и консоль: лениво покачиваются заговоренные веревочки лага, готовые по первому движению связаться в замысловатую косицу, тлеют огни носового орудийного поста, перекатывается игла-навигатор по чашке. На толстом, чисто-прозрачном хрустале ходовых иллюминаторов зажглась проекция корабля, один за другим вспыхивали ответы от датчиков — кормовой люк закрыт, грузовой люк закрыт, закрепление груза в трюме — первый отсек — норма, второй отсек — норма…

Пилот рассеяно следила за ответами контрольной системы — все это она уже знала и так благодаря слиянию. Но «на духа надейся, а сам не плошай».

Состояние марсовых генераторов — норма. Вся проекция залита зеленым — ни одного желтого или красного пятнышка. Белка повела рукой — и на топе зажглось яркое красное пламя, форштевень озарило призрачно-белое, отлично видимое в предрассветных сумерках сияние ходового огня.

«Мы пойдем домой» подумала Бэла, и корабль тут же подобрался, готовясь по наколотой тропинке-ориентиру броситься к далекой светлой точке — какому-то там портовому городу халифата Аль-Карим (Бэла забыла название). Там теперь его дом до конца полета, и туда он будет стремиться, бежать легким лисьим шагом, пригибаясь и пытаясь слиться с «ландшафтом», не оставить лишних следов. Корабль всегда движется так, как его пилот.

— Капитан! Все системы в норме!

— Благодарю вас, пилот. Двухчасовая готовность подтверждена!

* * *

Двухчасовой пре-старт — самая нудная часть полета для штурмана: аврал для него начинается непосредственно перед стартом. Маршрут уже давно выверен, согласован с капитаном, нанесен на «чашку» и теперь уже является частью полетного плана, под который сконфигурированы двигатели, запасены припасы и все остальное. В кают-компанию пойти? Да нет там никого: капитан и пилот на мостике, Сандра в двигательном отсеке, Берг в трюме делает инвентаризацию, как это принято — после герметизации люков, уж теперь точно ничего измениться не может.