Секира и меч

Васил тут же нырнул в толпу крестоносцев и через некоторое время вернулся вместе с кузнецом Гийомом. У того в руках были клещи, большой молоток, подкова, гвозди.

Глеб и Гийом, глядя в глаза друг другу, обменялись рукопожатием; руки о обоих были одинаково крепки и широки. И Глеб, и Гийом были приятно удивлены этим. Не каждый день великан встречает равного!..

Вдвоем они быстро подковали коня. И Гийом опять похлопал Глеба по плечу, что-то сказал.

Васил был рад послужить толмачом:

— Гийом говорит, что ты и твои друзья можете останавливаться у его костра.

Глеб пожал плечами:

— Мы ведь можем разложить и свой костер.

Болгарин покачал головой и пояснил:

— Останавливаться у костра Гийома — большая честь. Это здесь всякий знает. Самое разумное — воспользоваться гостеприимством.

Они шли по дороге и разговаривали.

Бывает немало тому примеров, как глупая, злая выходка дурня сплачивает умных людей. Выходит, и дураки миру полезны.

Глава 7

На ночь расположились, не отходя далеко от дороги. Холмы, кое-где покрытые лесом, осветились кострами. Куда хватало глаз — всюду горели костры. Их были сотни. У кого находилось что-нибудь из съестного, готовили ужин, у кого еды не было, забивались спать к кому-нибудь под телегу или ложились прямо под открытым небом. Многие ушли на ночной промысел — грабить ближайшие болгарские деревни.

Глеба удивило, что от некоторых костров послышались песни. На самых разных языках. Грустные или задорные. Эти люди, крестьяне и мастеровые, именуемые крестоносцами, несмотря на тяготы пути, несмотря на болезни, косившие их ряды, и кровавые стычки, уносившие многих и многих, находили время для веселья. Они не сомневались, что лучшее будущее ждет их: плодородная земля, в коей произрастает все, что только посадишь; сказочные сады с невиданными плодами; богатые города, которые станут твоими, когда ты изгонишь из них неверных, а главное — свобода! Твои дети вырастут свободными, не будут гнуть спину на господина. Быть может, сами станут господами…

Об этом пели у костров. Прямо здесь слагали песни.

Возле костра кузнеца Гийома расположились человек десять. С ними Глеб, Волк и Щелкун. В большом котле готовили какое-то варево. Старая женщина помешивала варево ложкой. Этой женщине в подол Щелкун насыпал четыре пригоршни муки. Женщина посмотрела на него удивленно: она давно ничего не делала из муки. Сидящие у костра сразу оживились. Они поняли, что к вареву будет хлеб…

Эти крестьяне были вооружены как попало. Глеб это сразу заметил: дубинки, косы, цепы, молоты, остро заточенные палки; редко у кого — меч. Почти все — без доспехов, без щитов; почти все — пешие.

У костра, показывая на Глеба и побратимов, спрашивали, откуда эти люди.

Гийом отвечал, что из Рутении.

— О! Рутения… Рутения… — кивали крестоносцы головами. — Край земли…

Скоро ароматом лепешек потянуло от костра.

Крестьяне с интересом рассматривали Глеба, Волка и Щелкуна:

— Крепкие воины! Ты, Гийом, не отпускай их от себя…

Гийом рассмеялся:

— Такие уходят, не спросясь, а приходят, не ожидая приглашения, — с мечом.

Люди у костра назвали себя. Здесь были: Генрих, Анри, Франсуа, Франц, Огюстен, Поль, Богомил, Карл и еще некоторые, имен которых Глеб не запомнил. Женщину звали Моника. Право, странные имена бывают у людей на свете.

Глеб назвал побратимов:

— Это Волк. А это Щелкун.

И Волк показал зубы.

Крестьяне сказали:

— С такими зубами зачем ему оружие?

Щелкун пропел соловьем; соловьиная трель сменилась орлиным клекотом; клекот — уханьем филина; потом были еще: чириканье синички, курлыканье журавля, токование глухаря, треск сороки, крик чайки…

Затем Глеб сказал:

— Щелкун известен тем, что съел однажды живую мышь.

— Вот чудак! — посмеялись крестьяне. — Он что?.. Помирал с голоду? С таким умением подражать голосам птиц он в любом городе найдет себе пропитание. Любой хозяин усадит его за стол, желая потешить детей. А в рыночный день этот Щелкун может озолотиться.

— А вот Васил. Он на все руки мастер.

— Знаем его! — опять засмеялись у костра. — Всюду бездельник свой нос сует.

Эти слова Васил тоже честно перевел.

Утолив голод, продолжили разговор.

Глеб, указав рукой на великое множество костров, выразил удивление — как много идет на юг крестоносцев.

Но крестьяне сказали: то, что он видит, только малая часть одного великого целого. Основные силы идут с Петром Отшельником через Филиппополь. Но, увы, посетовали крестоносцы, многие из отправившихся в поход вообще никуда не придут — ни в Святую землю, ни домой не вернутся, ибо в дороге настигла их смерть. Особенно в Паннонии много погибло людей. Громили иудеев в городах. А какие-то города пришлось брать и приступом… И с той, и с другой стороны много полегло.

Крестоносцы с сожалением качали головами:

— Вначале нас было, как звезд на небе. Казалось, будто целые страны двинулись в путь. Но потом нас становилось все меньше: кто-то погиб в честном бою, кто-то — занимаясь разбоем, кто-то отстал, сломленный болезнью; многие утонули в Рейне и Дунае. А многие еще только собираются идти… Однако все происходит так, как того хочет Бог. С этим никто не будет спорить.