Секира Перуна

Услышав это имя, Северин вздрогнул.

Сидевшая у костра, спиной к нему, девушка оглянулась. Ее роскошные золотистые волосы были скручены в узел и безжалостно убраны под строгую косынку, но не узнать это вдруг побелевшее лицо было невозможно. Звездные глаза вдруг застыли и потемнели, словно небесную лазурь закрыли грозовые тучи. Только пару секунд девушка и Северин смотрели друг на друга, а потом она поднялась и, не сказав ни слова, направилась к ближайшей палатке. Затем вновь появилась с жестяными кружками, коробкой чая и пакетом какого-то печенья.

Друзья застыли.

– Ну что, садитесь, – приглашал их Семен Николаевич, не обращая внимания на их странное поведение. – И познакомьтесь. Наша хозяюшка – дочь моего лучшего друга Арина, вон тот оглоед – Миша Прохоров, надежда отечественной археологии, вон там – Даша Синицына…

Он называл еще какие-то имена, но Северин едва ли его слышал. «Уехала с мужиком», – мельком сказала про Арину ее соседка. Так вот с каким мужиком она уехала. Не бывает таких совпадений! Или бывает?.. Северин мог поклясться, что Арина не ожидала его увидеть. Нет, все обстояло даже хуже. Он мог бы поклясться в том, что ее совсем не обрадовало его появление. Среди эмоций, промелькнувших на ее выразительном лице, было удивление и, пожалуй, даже страх… Ну что же… бывает… Не ожидала…

Он закусил губу и тут же почувствовал во рту солоноватый вкус крови. Недавно затянувшаяся ранка вновь закровоточила.

– Садись, – тихо произнес Глеб, ощутимо надавливая на плечо друга рукой.

Северин опустился на траву.

Студенты, прервавшие разговор с появлением гостей, вновь оживились. Очевидно, они были с преподавателем на дружеской ноге, потому что со всех сторон уже звучал смех и слышались шуточки.

Тем временем чай был налит. Арина, не глядя на Северина, подвинула к нему чашку с еще дымящимся ароматным напитком.

Перед глазами у Северина словно стояло марево. Казалось, он по-прежнему едет в отечественном джипе, наблюдая окружающее через пыльное стекло.

Глеб тем временем, отвлекая внимание на себя, оживленно рассказывал что-то. «Собратья по лопате… здесь будет город-сад…» – доносились до Северина отдельные слова. Обычная, ничего не значащая болтовня. Студентки смеялись и с явным интересом поглядывали на Глеба. Очевидно, он имел у них успех. Одна из них, блондинка, довольно симпатичная, льнула к нему, не стесняясь остальных.

– Не люблю шумные компании. Пойдем прогуляемся… – из тумана вдруг выплыло знакомое лицо. Александра протянула Северину руку, собираясь помочь ему подняться.

«Я идиот! – мысленно обругал себя парень. – Сколько можно себе повторять, что та ночь ничего не значит! Глеб бы никогда не повел себя так глупо!.. Ну собирайся же, давай, передвигай ногами!»

Северин встряхнул головой, пытаясь отогнать навязчивый туман, и, приняв помощь Александры, поднялся на ноги.

– Пойдем, – девушка тянула его прочь от костра, и он подчинился.

На песчаном обрывистом берегу росли редкие деревья, цеплявшиеся за почву скрюченными уродливыми корнями. Здесь даже дышалось легче, чем там, у костра.

Они остановились на краю обрыва. Там, внизу, отчаянно синела и искрилась река, многократно отражая солнечные лучи. Александра молчала.

– Зачем?.. – хрипло, с болью проговорил наконец Северин.

Это был выстраданный вопрос, который парень постоянно задавал себе с той самой минуты, когда там, у костра, Арина медленно повернулась к ним. Зачем? Зачем она так с ним поступила?..

– Я… я не знаю, – тихо ответила Александра. – Я думаю, она не нарочно… Просто не думала, что встретит тебя снова. Ночь на Ивана Купалу – особенная ночь. Иногда люди предпочитают забыть о ней. Просто перевернуть страницу… И не упрекай ее. Можно просто терпеть. Быть рядом с тем, кто тебе дорог, и стараться не показывать свою слабость. Быть просто тенью…

Она говорила быстро и очевидно волнуясь, и Северин знал, что для девушки это не простые слова. Поэтому он взял в свою руку прохладные, несмотря на жару, пальцы Александры и бережно сжал их.

Оба стояли плечо к плечу молчали. Они теперь были сообщниками. Они понимали друг друга так, как не мог понять их никто другой. Боль, острыми коготками вцепившаяся в сердце, осознала, что ей не выдержать эту схватку, и неохотно, постепенно стала отползать. Северин действительно почувствовал себя лучше.

«Я справлюсь. Мы справимся», – неожиданно понял он.

Весь этот день Арина избегала Северина, но вечером, когда зажгли костер, а студенты-историки затянули походные песни, она вдруг подсела к нему.

Северин, хотя и ощущал ее присутствие всей кожей, – вернее, ему казалось, что с него живьем содрали всю кожу, оставив обнаженными нервы, – по-прежнему смотрел на костер. «Там костер и тут… Какая ирония», – подумал парень, вспоминая купальский вечер. Теперь то, что было недавно, и вправду казалось ему горькой злой насмешкой.

– Я не думала, что увижу тебя снова… – произнесла Арина едва слышно.