Секрет

Маленькая блондинка съежилась от ужаса, однако Элиас заметил, что в устремленном на Антониса взгляде все-таки теплилась искра влечения. Элиас покачал головой: женщин невозможно понять.

Бизнес братья вели вместе, однако Элиас представлял общественное лицо и занимался бумагами. Из-за отношений Антониса с законом фигурировать в документах ему не стоило. Девушка выскочила из кабинета, и Антонис рассмеялся. Они были близнецами, однако совершенно разными. Когда-то почти не отличались друг от друга, но теперь, когда Антонис растолстел и начал брить голову, почти ничего общего не осталось. Антонис хотел, чтобы его боялись, а Элиас просто хотел делать деньги. Схема отлично работала.

– Надо дать ей передышку, брат.

– О, я дам ей передышку. – Антонис подмигнул.

– Что это значит?

– Значит то, что значит! Не собираюсь объяснять, что это значит.

– У нас полно блондинок; может быть, не стоит горячиться?

– Отлично знаешь, что не могу устоять перед белой девушкой.

– Ты и сам белый, Антонис. Ненавижу это повторять.

– Прекрасно понимаешь, о чем я. Английские девушки совсем другие. Не такие, как гречанки.

– Не желаю ничего понимать. Уволь от этого.

– Только не говори, что не обращаешь внимания. Знаю, что смотришь.

От ответа Элиаса избавил звонок по стационарной линии. Он наклонился, взглянул на определитель номера и поспешно снял трубку в надежде, что брат не заметил, как вспыхнули щеки.

– «Афродита»?

После краткой паузы Элиас взглянул, предлагая выйти. Антонис подмигнул и удалился.

– Чему обязан такой честью? Давно не слышал твоего голоса, любовь моя… Конечно, можем встретиться. Приеду к тебе домой. Так мне проще… Ты все там же? – Элиас услышал щелчок: Антонис снял параллельную трубку, чтобы подслушать разговор. – Ничего не объясняй… побеседуем при встрече. Еду.

Он положил трубку и вышел в зал. Антонис что-то обсуждал с Джаннисом: как всегда, они шептались, склонившись друг к другу, хотя Антонис выглядел недовольным. Элиас не сомневался, что брат ведет еще какой-то бизнес, о котором он не знает и, говоря по правде, не хочет знать. Понятная и объяснимая отстраненность требовалась раньше и, несомненно, пригодится в будущем. Элиас рос любимым ребенком; судя по всему, Антонис испытывал нечто вроде комплекса неполноценности. Легко гневался и раздавал наказания, порою даже находя в мучениях садистское удовольствие. Эту черту характера брата Элиас старался не замечать.

Не желая ввязываться в серьезный деловой спор, Элиас вышел из клуба и направился к новенькому «Мерседесу». Покупка новой машины до сих пор радостно волновала, несмотря на то что менял он их часто. Открыв водительскую дверь, ощутил запах белой кожи – от жары еще более терпкий, чем обычно. Элиас улыбнулся. Включил кондиционер, чтобы немного охладить салон, и радио. Надо же чем-то занять себя в дороге. Возбуждение ощущалось остро; снова возникло давно утраченное чувство предвкушения, а ведь до этого момента он считал волнение не больше чем воспоминанием о былых поездках к Айрин.

Пятьдесят пять минут между телефонным разговором с Элиасом и звонком в дверь Айрин Грей провела в суете. Четыре раза сменила платье и помаду в отчаянной надежде вспомнить тот самый оттенок, который когда-то сводил Элиаса с ума. Встретились они много лет назад, в художественной галерее. Айрин только что окончила колледж; на выставке были представлены несколько ее работ. Элиас купил все до одной, причем заплатил двойную цену. Взаимное влечение вспыхнуло сразу и не угасло до сих пор, хотя Айрин не обольщалась, понимая, что принадлежать ей целиком Элиас не будет никогда.

В свое время он объяснил, что был вынужден жениться по приказу отца, но только она – истинная любовь всей его жизни. Когда Айрин поняла, что беременна, Элиас уговорил не делать аборт; убедил, что общий ребенок навсегда останется свидетельством их любви. Порою Айрин сердилась на Имоджен: лицо дочери слишком определенно напоминало о том, кого она так отчаянно и безнадежно желала. Элиас постоянно их обеспечивал, хотя поначалу Айрин отказывалась от финансовой помощи. Не хотела, чтобы люди задавали вопросы, и еще больше не хотела чувствовать себя похожей на другую женщину – в ее случае другой женщиной была его жена. Со временем, однако, начала понемногу тратить деньги: любила коллекционировать красивые вещи, а это увлечение требовало немалых затрат. В прежние дни Элиас старался пару раз в год встретиться хотя бы на несколько украденных мгновений, но потом даже такие мимолетные свидания стали слишком болезненными. И вот сейчас, наконец, любимый появится снова.

Послышался звонок. Айрин глубоко вздохнула и, не давая себе времени испугаться и передумать, рывком распахнула дверь. Глаза Элиаса засияли радостью. Ни одна другая женщина на всем белом свете не внушала такого необыкновенного, такого особенного чувства.

– Ты не меняешься, Элиас.

– И ты тоже, любовь моя.

– Глупости! Выгляжу так, что гожусь тебе в матери.

– Пожалуйста, не говори таких слов. – Он расхохотался, и она тоже негромко засмеялась, чувствуя себя рядом с ним влюбленной школьницей.