Секрет

Ожидание тянулось бесконечно. Эдриан не переставал разговаривать с раненой, твердил, что они здесь, рядом, и все будет хорошо. Вложил безжизненную руку в ладонь Имоджен и вопросительно взглянул. Она же укоряла себя в безразличии, но все равно не ощущала ничего, кроме растерянности. Наконец приехала «скорая». Парамедики осторожно переложили Айрин на носилки. Подключили к приборам, поставили капельницу, закрыли окровавленное лицо кислородной маской.

Имоджен забыла, что надо дышать, но поскольку все еще оставалась в живых, наверное, все-таки по привычке дышала. Спасибо мышечной памяти. Сама она ничего не помнила: сознание померкло.

– Сколько ваша мама так пролежала? – прорвался сквозь туман голос парамедика.

– Не знаю, – с трудом выдавила Имоджен.

– Когда разговаривали с ней в последний раз?

– Кажется, вчера. Не знаю.

– Она потеряла много крови, но пульс по-прежнему ровный, хотя очень слабый. Кого-нибудь подозреваете?

– Простите, но нет. Ничего не знаю. – Однако, едва произнеся эти слова, Имоджен поняла, что знает; по крайней мере, знает что-то: здесь не обошлось без участия отца. Неужели он и есть хладнокровный убийца? Может быть, поэтому мама не разрешала с ним познакомиться? Причина нападения кроется в ребенке, в Кассандре? Судя по времени, вполне возможно. Имоджен приняла решение. Необходимо узнать правду; необходимо выяснить, кто ее отец. Немедленно.

Эдриан оставил Имоджен в больнице и поехал к бывшей жене, чтобы объяснить, почему сегодня не сможет взять к себе Тома. Андреа скорее поверит, если он будет стоять напротив и честно смотреть в глаза. Объяснения по телефону неизменно казались ей ложью. Возле дома сердце слегка подпрыгнуло. Может быть, он обманывает себя, подумал Эдриан. Что, если просто ищет повод хотя бы несколько минут побыть рядом? Да, Андреа по-прежнему притягивает, словно магнит.

В последнее время, когда доводилось оказаться в одной комнате с ней и Домиником, Эдриан не мог отделаться от ощущения, что муж ревнует. Должно быть, страдает оттого, что Андреа отказалась иметь других детей, что ее единственный ребенок от него, скромного офицера полиции. Конечно, Доминик принял Тома как собственного сына и воспитал без жалоб и упреков. Эдриан всегда считал, что Андреа держала его в стороне от взрослеющего мальчика, однако сейчас, снова с ней сблизившись, понял, что, вероятно, все не так просто. Возможно, причина недоверия кроется в отношениях с мужем. У Эдриана сложилось впечатление, что Доминик привык получать все, что хочет.

Он постучал. Андреа открыла дверь в белых одеждах и не скрыла удивления. Муслиновое платье придало смуглой коже новое сияние. Она прислонилась бедром к дверному косяку, словно пытаясь привлечь внимание к восхитительной части тела. Если это была игра, то он уже проиграл, потому что глаза задержались на изящной линии секундой дольше, чем следовало.

– Эдриан?

– Прости, что приходится просить, но не согласишься ли, чтобы я забрал Тома не на эти выходные, а на следующие? – Он не смог удержаться, чтобы не заглянуть внутрь. В доме было тихо, если не считать доносившегося сверху, из комнаты Тома, приглушенного шума.

– Неужели? И как же ее зовут? – ехидно осведомилась Андреа, мгновенно заставив его почувствовать себя негодяем.

– Нет, дело не в этом. Мы только что обнаружили маму Имоджен, моей напарницы, истекающей кровью от жестоких ран. Дома. Я оставил Грей в больнице, а сам приехал к тебе, чтобы лично все объяснить. Айрин едва жива. Хочу поддержать Имоджен хотя бы до тех пор, пока маме не станет немного легче, но не знаю, сколько понадобится времени.

– О господи! – Андреа в ужасе прикрыла рот рукой.

– Объяснишь Тому?

– Обязательно. – Она на миг опустила взгляд и снова посмотрела на Эдриана. – Вот только на следующей неделе у Тома день рождения – четырнадцать лет. Собираемся устроить вечеринку… уверена, что он будет очень рад, если придешь.

– О, хорошо. – Эдриан ожидал чего угодно, но только не приглашения на семейный праздник.

– Можешь привести Имоджен или кого-то еще. Кого захочешь.

– Подумаю. Спасибо за понимание. Пожалуй, мне пора.

Встречаясь с бывшей женой, Эдриан всякий раз испытывал первобытное влечение. Оно никогда не уходило. Открывая дверь машины, обернулся, чтобы узнать, стоит ли Андреа на крыльце, как ему хотелось. Она стояла. Эдриан улыбнулся, сел за руль и тронулся, не переставая смотреть в зеркало заднего вида. Интересно, сколько пройдет времени, прежде чем она закроет дверь?