Секрет ассасинов

— Вперед, мальчик! Мы ждем тебя уже несколько дней. Из Александрии нас засыпают телеграммами, ты довел до сумасшествия половину британской армии, — шутил генерал сэр Ян Гамильтон.

Его элегантная манера держаться и высокий рост резко контрастировали с застенчивостью маленького полноватого армянина.

Роланд, не говоря ни слова, подал пакет. Он ожидал, что англичане довольствуются тем, что сказано в письме, и сразу же отпустят его. У него созрел план — убить «хвоста» и попытаться найти мать и сестру. У него были сомнения на счет того, что их уже перевезли в Стамбул, скорее всего поместили в тюрьму в его селе или в одном из лагерей, куда уже согнали немало армян. Он непременно нашел бы их и, по крайней мере, провел бы последние дни с ними.

— Очень хорошо, превосходно. Как мы и думали, турки не намерены защищать полуостров Галлиполи, они ощущают недостаток в оборонительных сооружениях. Так что не пройдет и двух недель, как мы уже будем у ворот Стамбула, — объявил генерал, не в силах сдержать эмоции. — Нужно поставить в известность первого лорда Адмиралтейства. Черчилль должен узнать об этом немедленно.

— В таком случае можем ли мы начать боевые действия на море и высадить десанты морских пехотинцев на полуострове? — спросил один из офицеров.

— Нет, торопиться мы не будем. Сегодня же отправим телеграмму первому лорду Адмиралтейства, а когда получим приказ, перейдем в наступление, — ответил генерал.

Роланд хотел было уйти, но генерал окликнул его:

— Молодой человек, я должен кое о чем спросить тебя. Ты понимаешь мой язык?

Юноша утвердительно кивнул, но потом подумал, что лучше было бы не признаваться в этом. Если бы генерал решил, что он не понимает, то сразу оставил бы его в покое.

— Как идет подготовка к армянскому восстанию в провинции Ван?

— Не знаю, господин.

— Хорошо. Подожди за дверью. У меня для тебя есть пакет. Понял? В пакете очень важное письмо, если оно попадет в руки турок, это может означать уничтожение твоего народа и задержку в победоносном окончании войны.

Роланд согласно кивнул, вышел в коридор, сел на скамейку и стал ждать. В его голове звучали слова генерала: «уничтожение армянского народа».

48

Стамбул, 16 января 1915 года

Рабочий стол Мустафы Кемаля был завален картами и чертежами местности. Его глубоко посаженные голубые глаза неотрывно смотрели на карту полуострова Галлиполи. Он пытался убедить своих начальников в необходимости укрепления этого участка. Если англичане захотят нанести удар по Стамбулу, то это направление будет наиболее уязвимым. Ему не нравилось намерение союзников сосредоточить войска в Салониках, которые находились в нескольких часах пути от столицы Турции, однако нападение противник может осуществить только со стороны моря. Оборонительные сооружения на границах с Грецией и Болгарией были усилены, и союзникам пришлось бы прорывать их в течение нескольких недель.

Он пригладил рыжие усы и попытался восстановить в памяти беседу со своим другом Исмаилом Энвером, который предлагал не только разоружить армян, но арестовать более двух тысяч армянских лидеров и переместить армянское население от границы с Россией. Мустафа знал, что это может означать. Тысячи мужчин, женщин и детей погонят по центральной части страны в самый разгар войны. Где их расположат? А не осложнится ли положение еще больше оттого, что армяне будут сосредоточены в одном месте? Чем их кормить? Ясно лишь одно: Исмаилу была совершенно безразлична судьба армян. Но что подумают их союзники — немцы и австрийцы? В конце концов, армяне — это христиане.

Не нравились ему и высказывания некоторых младотурков, приверженцев идеи исламизма. Он считал, что Турция сможет стать сильной, лишь отделив ислам от политики, поскольку начинания религиозных лидеров зачастую противоречили необходимости движения вперед и развития страны.

Мустафа Кемаль оставил схемы и чертежи и посмотрел в окно кабинета. На фоне города вырисовывался силуэт мечети Святой Софии. Казалось, она горит в лучах заходящего солнца. Огромный купол сверкал звездой, упавшей с неба. Кемаль мог ощущать запах приближающегося сражения — запах пороха, крови и пота, которые приносятся на алтарь войны.

49

Афины, 16 января 1915 года

Никос Казанцакис встал перед группой и начал рассказывать, как ему удалось перевести текст. Геркулес и его друзья мало что поняли из объяснений, касающихся линейного письма А, но чувствовали такой душевный подъем, что рассказ грека слушали с удовольствием.