Секрет двух полюсов

– Только зачем салон обклеили пластиком? Совершенно безвкусно. И о чем только дизайнер думал?

– Да, – согласился Арбен. – Грубая работа.

– Может, отдерем пластик?

– Ты права, – согласился он с улыбкой. – Только приготовь инструмент, чтобы салон не попортить.

– Хорошо, – сказала она.

Фары машины бросали вперед широкий сноп света. Арбен уменьшил освещение, и сноп превратился в луч, устало упавший на проезжую часть.

– Я пойду, – сказала Линда после короткой паузы и выжидательно посмотрела на жениха.

Арбен открыл дверцу и вышел первым:

– Провожу.

– Наконец-то ты решил не провожать меня тайком, – улыбнулась Линда, а инженер помрачнел.

Каблучки Линды громко стучали, эхом отдаваясь в глухих закоулках. Арбен шел рядом, стараясь не забегать вперед. Он и сам не понимал, что заставило его выйти из машины. Желание еще немного побыть с Линдой? А может, стремление вновь почувствовать себя обычным человеком, который не должен бежать и прятаться от собственных желаний? «До дверей в парадное и обратно», – сказал себе Арбен.

Две исполинские тени пересекли дорогу и вскарабкались на стену дома, слившись с темной поверхностью. Одна была тонкой, другая – мужественно-широкоплечей.

– Смотри, наши тени не хотят расстаться, – тихо сказала Линда, замедляя шаги. Глаза ее блестели. – Вот мы уйдем, уедем отсюда, они останутся. И всегда будут вместе.

– Доброй ночи, – сказал Арбен, когда они подошли к подъезду.

– Чашечку кофе? – предложила она, решив взять инициативу на себя. Ньюмор в такой ситуации не колебался!

– Я мечтаю о твоем кофе и в следующий раз обязательно поднимусь. Честное слово, сейчас надо срочно документы на завтрашний эксперимент приготовить. Я позвоню тебе. – Они попрощались, и Линда скрылась за дверью.

Арбен не успел сделать и четырех шагов, как навстречу ему от стены отделилась фигура. Казалось, она появилась из небытия, и двигалась осторожно и бесшумно. Так шагать, не затрагивая листьев, мог только Альва. Альва – его вторая половина, его горести и заботы, разреженное облако античастиц, как бы вобравшее в себя частицу Арбена.

Фигура шагала медленно и неотвратимо, словно сама судьба. Но Арбен не был ни суеверным, ни фаталистом. Встретив наконец Альву, он обрел то спокойствие, к которому тщетно стремился, то спокойствие, которое обещал ему Ньюмор, уговаривая на неслыханный эксперимент.

Мысль работала четко, словно на выпускном экзамене. Альва не может превысить скорость три мили в час. Это хорошо. Но той же величиной ограничена скорость Арбена. Это плохо. Однако гораздо хуже то, что Альва находится в более выгодном положении: он движется наперерез Арбену, отрезая ему путь к машине. Способность к маневру явилась для Арбена неожиданностью. «Словно кто-то по радио управляет его действиями», – мелькнула и тотчас погасла мысль. И вообще действия Альвы вдруг стали более осмысленными; взять хоть его нынешнюю способность к засаде. Обучается он нынче на ходу, что ли?!

Спасение – там, в машине, под защитой спасительного пластика. Но как добраться туда?..

При том, что Альва может преследовать его, даже при равенстве скоростей. Ньюмор перед началом эксперимента уверял Арбена, что это не так, но обманул его. Да, бессовестно обманул.

Говорят, тонущий человек за считанные доли секунды припоминает всю свою жизнь, начиная с детства. Может быть. Но перед Арбеном в эти мгновения не промелькнул бессмысленный калейдоскоп бытия. Память, словно прожектором, выхватила из недавнего прошлого разговор с Ньюмором. Это было накануне того памятного дня, когда он впервые вступил в биорадиоконтакт с Альвой.

– Практически Альва тебе не опасен, – сказал физик. – Он ведь тихоход.

– Но и моя скорость будет не больше.

– В том-то и суть! – Ньюмор обнажил в улыбке ровную подкову зубов. – Ты же инженер! Сообрази-ка: «А» бежит за «Б». У обоих одинаковая скорость. Догонит ли когда-нибудь преследователь «А» свою жертву?

Поначалу аргумент физика показался Арбену убедительным. Но чутье подсказывало: что-то здесь неладно.

– Ты, пожалуй, прав, если действие происходит на ровном поле. А если в городской черте?

– Это не меняет дела, – бросил Ньюмор. – Будешь улепетывать не по полю, а по улице, только и всего. Говоря «улепетывать», я, конечно, преувеличиваю: ты будешь чинно шагать как ни в чем не бывало. Альва будет бесшумно топать за тобой, и расстояние при этом не будет сокращаться ни на миллиметр.

– И куда же при этом я буду чинно шагать?

– Куда захочешь. У тебя будет миллион возможностей. Можешь дойти до ближайшей подвижной ленты и уехать на ней. Можешь добраться до станции подземки и сесть в поезд. Можешь, наконец, спокойным шагом дойти до своей квартиры, которую к тому времени, надеюсь, ты обклеишь вот этим пластиком, – ткнул он пальцем в толстый рулон.

Этот разговор мелькнул в памяти Арбена, пока он, развернувшись, шел прочь от Альвы.

Арбен шел с наибольшей возможной скоростью, чтобы выиграть время, но упругая волна толкнула его в грудь, так что он чуть не задохнулся. Собственное тормозящее поле было неумолимо.