Секрет Гамона

Суд должен был состояться час спустя после захода солнца. Предстояло зрелище, бывшее в новинку даже Эль-Зафури. Люди выстроились шпалерами, образовав узкий проход, через который должен был пробежать пленник. Если ему удавалось добежать до конца шеренги и ускользнуть там от двух людей, вооруженных мечами, то пленнику даровалась жизнь. Джемс знал об этом старом обычае, служившем для расправы с врагами и политическими противниками, и отдавал себе отчет в том, что надежды на спасение нет, и что ему, прежде чем удастся добежать до конца шеренги, предстоит вынести множество палочных ударов, потому что каждый, стоявший в строю, был вооружен деревянной палкой.

Ему принесли воды и овощей.

— Беги скорее и будешь счастлив! — сказал один из шеренги и с удивлением услышал, что Джемс заговорил по-арабски, ответив известной поговоркой:

— Правосудие быстрее птицы и страшнее льва.

— Ты говоришь на языке Аллаха? — удивился араб. — В таком случае скажи несколько добрых слов Аллаху обо мне. Ты предстанешь перед ним уже сегодня.

Затем они отвели его к своему предводителю, восседавшему на шелковом коврике.

— Жизнь за жизнь, смерть за смерть. Кто убил — да умрет!

— Запомни, что ты сказал! — воскликнул Джемс.

Зафури, сидевший радом с предводителем арабов на коврике, пристально взглянул на Джемса.

Предводителю подали чашу с водой, и он торжественно, в знак своей невинности, умыл перед осужденным руки.

— Слушай меня, человек без имени, — продолжал Джемс по-арабски. — Моя смерть не останется тайной, и ты поплатишься за нее. Тебя повесят на базарной площади, и твоя душа попадет в ад, — и мы там встретимся…

— Уведите его! — прохрипел араб.

— Нет, оставьте его здесь!

Это крикнул Зафури.

— Да будет над тобой мир, Мирлака! — сказал он. Так именовали Джемса в прежние годы его пребывания в Марокко.

— И да будет мир над тобой, Зафури! — ответил Джемс.

Зафури поднялся со своего места и обнял пленника, поцеловав его в плечо.

— Если кто-нибудь хочет смерти моего друга, то пусть он об этом скажет мне! — грозно заявил он, и рука его легла на рукоять сабли.

Никто не осмелился заговорить.

Глава 17. ПОХИЩЕНА СРЕДЬ БЕЛА ДНЯ

Утреннее солнце взошло над Танжером. Джоан Карстон с удивлением любовалась развернувшейся перед ней прекрасной панорамой. Над головою расстилалось безоблачное небо, дыхание ветра доносило на пароход ароматы береговых рощ и пустыни.

— Вот таков Восток, — сказал лорд Крейз.

Джоан уже пришла в себя после переживаний минувшего дня, но перемена, происшедшая в ней со времени отъезда из Англии, стала еще явственнее.

— Ты достаточно хорошо себя чувствуешь, чтобы сойти на берег?

Она кивнула головой.

— Ты прелестная девушка, Джоан, — сказал лорд, восхищаясь своей дочерью. — Тебе пришлось многое перенести за последние дни, и все же ты не утратила бодрости.

Джоан улыбнулась.

— Привыкнуть можно ко всему — даже к ударам судьбы.

Лорд пристально взглянул на нее.

— Ты не беспокоишься за судьбу Морлека?

Девушка ответила не сразу.

— Трудно ответить на этот вопрос. Я почему-то вполне уверена в том, что он преодолеет и эту беду. А затем, если бы ему угрожало что-либо опасное, то мое предчувствие подсказало бы мне это.

Лорд Крейз был в самом радужном настроении и не желал говорить ни о чем тяжелом или неприятном.

— Капитан говорит, что нам придется простоять здесь целую неделю. Я думаю, что мы не будем скучать?

Он снял комнаты в большом белом отеле, из которых открывался чудесный вид на море. На следующий день Джоан стояла на террасе отеля и любовалась прихотливой мешаниной маленьких туземных домиков, лепившихся перед нею.

— Это похоже на сцену из Ветхого завета, но освещенную электричеством, — заметил лорд. — Надеюсь, ты не строишь иллюзий, Джоан? Эти восточные города вблизи далеко не так привлекательны, как на расстоянии. А их запахи! — и он скорчил гримасу.

— Джемс жил здесь в течение ряда лет, — прошептала Джоан.

— Но даже и это не могло избавить город от запахов, — заметил лорд. — Что он здесь делал?

— Капитан Грин говорит, что он состоял на дипломатической службе. Я хочу навести об этом кое-какие справки.

На следующий день Джоан пошла на главную улицу города, где помещались все консульства. Но ее ожидало разочарование: полученные сведения были очень скудны. Очевидно, характер деятельности Джемса вынуждал чиновников быть очень сдержанными в разговорах о нем. Все же Джоан убедилась, что капитан, утверждая, будто Джемс занимал очень достойное и видное положение, сказал правду.

Лорд Крейз был знаком с английским посланником, и тот пригласил его с дочерью к чаю. Джоан рассеянно слушала, как он рассказывал о концессиях в горах, о дипломатических нотах султану, о влиянии европейцев на благоустройство страны и о прочих местных делах. Она отказалась сопровождать отца, когда он отправился осматривать тюрьмы, и ограничилась тем, что выслушала его отчет об этой прогулке.

— Это земной ад, — сказал он, и ее обуял страх за Джемса.