Секрет индийского медиума

Все складывалось как нельзя более чудесно. Полицейский чиновник из Архива жил совсем неподалеку, в Ковенском переулке, в доме номер 18, в небольшом особнячке с мезонином и садом, принадлежащем двоюродному брату жены — банкиру лет тридцати пяти — Бирееву Петру Евгеньевичу. Тот держал ювелирную лавку и занимался торговлей коврами; частенько бывал в гостях у родственников. Кроме кузена начальник Архива имел сына семи лет и дочь — лет шестнадцати. Та едва окончила гимназию и находилась в поисках зятя для папеньки.

— Ромэн, — жуя, воскликнула Ульяна, — ты станешь зятем для Семена Петровича.

Ромэн аж подскочил на месте.

— Не делай таких глаз, мой дорогой месье Габриелли, всего лишь до Святок, потом мы уедем. Но даровать надежду никогда не бывает лишним. Вы стройны, красивы, богаты и француз. Девушка просто обязана потерять голову.

— О, только если она тоже красива, я согласен, — отвечал Ромэн, вновь развалившись на кушетке напротив, а ноги закинув на хрустальный столик.

— Она красива? — серьезно спросила Ульяна исправника, будто от его ответа зависел успех предприятия.

Тот, едва сдерживая недовольство, грозно шевелил усами.

— Она юна. Этого достаточно, — выдавил сквозь зубы Делин. — Вы хотите соблазнить бедную девушку? Разбить ей сердце?

— Только сердце, ничего более мы трогать не станем, — заверила его Ульяна. — Чем же занят досуг юной девы? Что она делать любит? Вышивать у окна? Может, иногда выходит из дому?

— Вечера она проводит в саду Юсупова, на катке.

— На катке! — воодушевленно воскликнула Ульяна, и ее рука с засахаренной конфетой застыла в воздухе в дюйме от рта. — Чудо! Ромэн, вы были на катке? Я только лишь один раз, когда с дядюшкой мы посещали столицу на празднике Масленицы. Это карнавал, море огней, ледовые скульптуры… Ах, до чего было хорошо! Очень хорошо, что мадемуазель Михайлова любит празднества. В шумной толпе нам проще будет вас свести. Итак, план таков.

Она поднялась, отложила сладости, оправила складки платья, пригладила черную косу новенького парика, который так давно мечтала где-нибудь использовать и который был так к лицу Зое Габриелли, и снова принялась вышагивать из стороны в сторону, как делала всякий раз, когда в мыслях зарождался очередной гениальный план.

— Вечером мы отправимся в Юсупов сад. Вы, Ромэн… А как зовут красу-девицу?

— Катериной Семеновной, — неохотно ответил Делин; все больше и больше ему не нравилось то, что он слышал и наблюдал.

— Прекрасно! Значит, Катенька.

— Катрин, — мечтательно вставил Ромэн.

— Только не смей в нее влюбиться, — нахмурилась Ульяна. — Ты должен помнить, сердце мы оставляем спокойным и пустым. Никаких привязанностей! Только стоит прикипеть к кому душой — все! Удача отворачивается от таких. Не зря говорят, не везет в картах, везет в любви. Я предпочитаю карты.

— Да, да, Элен, я понял.

Делин не отрывал пристального взгляда от девушки, ловил слухом каждое ее слово, анализировал каждую ее идею. Но чем дальше он пытался понять логику ее действий, тем больше осознавал, что логики в них нет. Она была мастером забав и баловства, совершенно непредсказуемого, бесцельного, ребяческого, и оттого опасного баловства.

— И смеяться тоже не смей! — продолжала отчитывать Ульяна своего подмастерья. — Отчего у тебя все время улыбка до ушей? — журила она. — Здесь тебе не Франция. Здесь у всех на лице преобладает печальная русская задумчивость и безутешная отрешенность. Вот такая.

Лицо Ульяны вдруг вытянулось, она сделала большие грустные глаза, взор обратила к потолку, даже слезу пустить умудрилась, за которую Сара Бернар отдала бы полжизни. Кирилл Маркович чуть рот не раскрыл от удивления, до того быстро умела эта девушка меняться в лице. Просто королева «Комеди Франсез», страшный человек, ой, страшный человек!

— Но ты же разрешила остаться мне французом! — вскричал Ромэн, аплодируя дару своей напарницы. — Как я покорю девушку, если не покажу ей всего потенциала, на какое способно и мое лицо?

— Пожалуйста, ты волен покорять ее, как тебе будет угодно, но не смей смеяться, как ты это сделал в случае с месье Иноземцевым. Он меня тогда чуть не убил.

— Я принес тысячу извинений! Готов принести столько же. Клянусь, на этот раз я буду абсолютно серьезен.

Оба сошли на французский, посему Делин и теперь не узнал печального конца истории с панамским аукционером. Заметив, как чернеет от недовольства его лицо, Ульяна опомнилась и вновь заговорила по-русски.

— Ромэн предложит девушке покатать ее и братца у себя в санях. Он сумеет ее разговорить и выудить множество всяческих девичьих секретов, которые обычно девушки стремглав спешат раскрыть, теряя голову, едва у их ног окажется очаровательный юноша. Да и обо мне, о Зое Габриелли, расскажет заодно, разожжет любопытство, заинтригует. Я же буду ехать на запятках в костюме местного шпаненка. И все слушать. Потом Ромэн и Катенька отправятся кататься на коньках.

Перевела взгляд на Лессепса: