Секрет истинного счастья

Взять хотя бы Вимпи, чья единственная цель и задача в жизни—потакание своей неутолимой страсти к рубленой говядине. В то время как вокруг бушует битва вселенских сил, толстяк Вимпи то и дело, как ни в чем не бывало, спрашивает у кого-нибудь из участников сражения: "Не одолжишь ли ты мне до вторника доллар на гамбургер?"

Таким образом, Папай и Вимпи представляют два мнимых пути—духовный и материалистический. И делая выбор между этими двумя путями, человечество в массе своей собралось вокруг плаката с лозунгом "Одолжите мне доллар на гамбургер". Все выглядит проще простого: возьмем взаймы денег, потратим их, а потом возьмем взаймы снова, чтобы вернуть то, что взяли сейчас. Папай же, очевидно, выше всего этого—он прочно пребывает в Истинном Я.

Мало кто из нас живет в стороне от мира. Но это не мешает нам восхищаться теми, кому это удается. Однако существует и третий мнимый путь—своего рода сочетание первых двух. На этом пути мы встречаем сумеречных путешественников, которые в теории отвергли "материалистическое" существование, но не сумели полностью отказаться от него на практике. Взгляд этих путешественников твердо сосредоточен на будущем. Там они планируют встретиться, осилив весь путь благодаря упорной сосредоточенности и верности силам добра—своему Истинному Я. Они верят, что однажды их непокорные мысли и дела мгновенно или постепенно придут в согласие с мыслями и делами Вселенского Разума и их страдания закончатся.

По какому из этих трех путей идешь ты? Можешь не отвечать. Это вопрос-ловушка. В предыдущем абзаце я не зря использовал словосочетание "мнимый путь". Мы уже затрагивали идею пути без пути, однако сейчас настало время раз и навсегда покончить с иллюзией какого бы то ни было пути к безмятежности. Я намеревался встретить тебя на полдороге—в исходной точке, откуда мы можем исследовать разломы сознания.

Каждый из нас видит срез жизни, отличный от всех других. В начале этой книги мне приходилось обсуждать очень общие темы, созвучные дивному разнообразию людских взглядов.

Идеи и упражнения, составляющие эту книгу, в чем-то подобны воронке. В своей верхней части эта воронка собирает многочисленные мечты, философские системы и модели жизненного опыта, затем она закручивает их все в водовороте, перемешивает и выводит через очень узкое устье внизу. Я обыграл твою мнимую потребность в пути.

Я постарался предложить тебе комфортные идеи—чтобы они были тебе знакомы, но в то же время немного расширяли границы воображения и обогащали опыт. Я побуждал тебя играть с игрушками твоего сознания так, как тебе нравится. Подготавливая тебя к этой последней главе, я снова и снова высказывал мысль о том, что "не нужно никуда идти и ничего делать". Если это верно, тогда в общем-то отпадает потребность в каком бы то ни было пути и видится несостоятельным предположение, что в будущем жизнь станет почему-то лучше, чем сейчас.

Есть несколько замечательных учителей, которые сразу переходят к сути дела и с самого начала учат о "совершенстве настоящего". Они полагают, что нет ничего, чему они могли бы тебя научить, и нет ничего, чему ты мог бы научиться. Они отнимают твои философские одежки, и ты остаешься обнаженным перед истиной. Я не принадлежу к числу таких учителей. Мне нравится возводить философские мосты и смотреть на те умы, которые идут по ним. Это нравится мне, и это доставляет удовольствие многим из вас.

Ни один из путей не лучше других. Ведь, в конце концов, мы знаем—или скоро узнаем,—что не существует пути, ведущего к безмятежности. Я просто делаю то, что делаю.

Или, как говорит Папай, "Я эсть то, что я эсть".

И я, и ты, и эта книга—все мы существуем с единственной целью: быть. Поначалу принять эту идею бывает сложно. Кому-то настолько сложно, что человек начинает возбужденно возражать или просто уходит прочь, покачивая головой. Однако когда мы спокойно анализируем свои мысли, и действия, и жизнь в целом, нам становится ясно, что в нас есть нечто большее, чем мышление и действие. Мы видим, что нет никакого Божественного замысла—только Божественное присутствие. Или, точнее, одно только Присутствие, делающее все вещи божественными. И в конечном счете даже это Присутствие растворяется в Не-знании.

Поэтому давай выбросим мышление из головы—от него одна только головная боль—и приготовимся к более глубокому исследованию этого абсурдно-возвышенного знания о Не-знании.

Свобода воли и предопределенность

Спор между теми, кто верит в свободу воли, и теми, кто верит в предопределенность, ведется, наверное, с тех самых пор, когда пещерный мужчина впервые женился, а потом пошел в соседнюю пещеру посмотреть с приятелями матч и засиделся допоздна. Разногласия между концепциями свободной воли и предопределенности обусловлены тем, что мы пытаемся разобраться во всем этом с позиций обыденного сознания. Обыденное сознание, как ты помнишь,—это сознание, отфильтрованное через эго. Оно разделяет мир на вещи. Оно видит различия и оценивает их как полезные или вредные.