Секрет Юлиана Отступника

Берлин,
май того же года

Доктор философии Иоахим Штерн был не на шутку озадачен. Его оторвали от чтения курса археологии в университете и привезли осмотреть очень интересные черепки глиняной посуды, интересные не своим качеством, а местонахождением. Таких находок можно смело ожидать при любых работах в римском метро или при прокладке новой канализационной сети, скажем, в Каире. Герр доктор выступал в качестве консультанта во множестве городов с классическим греко-римским прошлым. Но чтобы в Берлине?!

Насколько ему было известно, в этом районе, который являлся историческим центром Германии, не бывали ни римляне, ни греки. Больше того, германские племена в I веке уничтожили в Тевтобургском лесу несколько легионов из почти непобедимого войска цезаря Октавиана Августа. В результате Рим хотя и продолжил свою экспансию, но и воевал и торговал совсем в других местах.

Все это было бесспорно, однако сейчас Штерн сидел на корточках в яме с еще не просохшими стенами и держал в руках осколки керамического сосуда. Не было никаких сомнений в том, что черепки были древними и, вероятнее всего, являлись осколками амфоры классической греческой работы. Большой амфоры, в каких обычно держали вино или масло.

Герр доктор поднял голову и посмотрел по сторонам. Находка была сделана при прокладке новой линии метрополитена. Кажется, именно в этом районе находился бункер Гитлера… Сейчас трудно сказать. Русские в ярости не только полностью уничтожили последнюю крепость фюрера, но и устроили на ее месте и вокруг нечто вроде парка, так что в наши дни трудно, если и вовсе возможно, сказать, где именно Гитлер провел свои последние часы. Вероятно, это единственная озелененная территория, доставшаяся Восточному Берлину в наследство от русских. Сейчас, когда город расширяется, она оказалась слишком дорога для того, чтобы можно было оставить ее нетронутой.

Так, что же мог здесь делать греческий или римский сосуд?

Насколько было известно Штерну, Гитлер никогда не проявлял особого интереса к древней истории, но черепки были обнаружены там же, где рабочие нашли пуговицы от нацистских военных мундиров, обломки того, что когда-то было мебелью, и много другого, что бесспорно подтверждавшего, что осколки амфоры оказались здесь во время войны.

Он сложил черепки в большой пластиковый мешок и поднялся. Эту тайну, как и многие другие тайны Второй мировой войны, вряд ли удастся скоро разгадать. Вот и хорошо. Об этом периоде немецкой истории лучше всего позабыть.

По крайней мере — немцам.

Атланта, Джорджия, Парк-Плейс, 2660 Пичтри-роуд,
июль

Грампса отнюдь нельзя было считать веселым компаньоном. Сейчас доносившийся из угла крошечной кухни храп, время от времени прерываемый громкой отрыжкой, извещал о том, что он стремительно разделался с вечерней трапезой и, по своему обыкновению, сразу же крепко заснул.

Лэнг взглянул поверх стойки, разделявшей кухню и столовую.

— Знаешь, дружище, я тебя держу только за пламенные дружеские чувства и красоту.

Его внимание вновь обратилось к вечерним новостям, которые сегодня почти полностью были посвящены неожиданному отказу от участия в борьбе за выдвижение от партии кандидатом в президенты безусловного фаворита, Гарольда Стрейта. С достойным глубочайшего сочувствия самообладанием бывший претендент на высший пост в государстве заявил, что вынужден посвятить ближайшие несколько лет исключительно семейным делам, которые требуют от него столько времени и сил, что ему придется отказаться не только от участия в нынешней президентской кампании, но и от политической деятельности вообще. Не располагавшие абсолютно никакими фактами телевизионные «говорящие головы» брали интервью друг у друга и выдвигали самые разные предположения. Согласно различным версиям, у кандидата выявили СПИД, он был тайным алкоголиком и не выдержал воздержания, ему предстоял скандальный развод или даже судебное преследование за некие пока что неизвестные преступления.

Либеральные политики и пресса расценили случившееся как знак того, что в Америке все в полном порядке; подобных одобрительных высказываний слева не было слышно с 1998 года, когда Ньют Джингрич отказался баллотироваться на следующий срок при выборах в Конгресс. Правому крылу СМИ, как обычно, уделяли гораздо меньше внимания, но там преобладало мнение, что правое дело в очередной раз пало жертвой партийной политики.

Лэнг слегка улыбнулся — он-то знал истинную причину отступления Стрейта.