Читаем Секрет консервной банки полностью

Секрет консервной банки

– Не заметил, он так неожиданно появился…

Модест Модестович поглядел на часы и недовольно скривил губы. Было уже пять минут шестого. Прошло еще минут пять, и вот на пороге кафе появилась Мария Силантьевна Левыкина. Она запыхалась и явно нервничала.

– Маша, – тихонько позвал Модест Модестович.

– О! Здравствуйте, я опоздала, простите!

– Ты всегда опаздываешь! Садись.

Он не встал ей навстречу, не отодвинул стул. Просто сидел и ждал, когда она сядет.

«Хамло», – подумал Петька. Хованский тем временем потянулся к сумке и, словно бы ненароком, придвинул стул поближе к соседнему столику. Пока Модест Модестович заказывал официантке обед, ребята бурно обсуждали, что им еще заказать, мороженое или кофе с пирожками. Наконец Лидочка подошла и к ним.

– Круз, давай заказывай ты! – шепнул Петька.

– Девушка, будьте так любезны, принесите нам три чашечки кофе и по два пирожка.

– С чем пирожки?

– А с чем у вас есть?

– С вареньем, с творогом, с капустой и с яблоками.

– О, какой выбор! Тогда мне один с капустой, один с яблоками.

– А мне с творогом и с вареньем! – заявил Хованский.

– А мне два с капустой! – сказал Петька.

Девушка все записала и быстро ушла. Мальчики тихо перешептывались, давая возможность диктофону записывать разговор. Просто сидеть и молча слушать было невозможно. «Слава богу, что Кирюха припер диктофон», – думал Петька, которому, конечно же, мучительно хотелось слушать разговор соседей. Но он мог только исподтишка наблюдать за выражением их лиц. Модест Модестович явно чего-то требовал от Марии Силантьевны, которая сидела с весьма хмурым выражением лица, лишь изредка что-то отвечая. Черт, а если диктофон не справится? Тогда все окажется напрасным? Надо что-то делать… Но Лидочка принесла на соседний столик какие-то закуски, графинчик водки, и разговор прекратился.

– Когда она подаст кофе, пейте медленно! – прошептал Петька. – И молча. А то вдруг техника подведет…

– Понял! – кивнул Игорь.

Действительно, вскоре им принесли кофе с пирожками. И они занялись делом. Теперь их молчание никого не могло бы удивить. А тем временем в кафе освободилось два столика, и стало гораздо тише. И они вдруг услышали слова Модеста Модестовича:

– Ты же понимаешь, как я тебя туда посадил, так и уберу оттуда в два счета.

– Я все понимаю, но…

– Ты же не хочешь лишиться такого места, правда, дорогуша?

– Модест Модестович!

– И место в префектуре еще не самая большая потеря, которая может тебя ожидать…

– Что вы хотите этим сказать?

– Сама не понимаешь?..

– Но я же…

– Не спорю, до поры до времени я был тобой доволен, но теперь…

– Я же все исправила! Не пропало ни грамма! Ни крошки!

– Согласен. Но ты всего лишь исправила допущенную ошибку! А наша задача в чем? В том, чтобы ошибок не допускать! В принципе!

– Я понимаю, но все ведь люди…

– То-то и оно, что люди! А люди болтливы, ох болтливы! И неизвестно еще, чего от них ждать. Короче, даю тебе неделю. Если не подыщешь подходящее место, пеняй на себя…

– Модест Модестович, ну, предположим, найду я такое место, но ведь и там будут живые люди… И там может выйти ошибка…

– Ты же знаешь, во что обходятся ошибки, – зловеще произнес Модест Модестович.

– Но ведь в данном случае ничего не пропало…

– А разве твоя подружка и та девка не в счет?

– Что? – схватилась за сердце Мария Силантьевна.

– Шутка! – скривил губы Модест Модестович. – Ешь, Маша, ешь, тебе надо быть в форме, ты вон как за последнее время похудела. Нехорошо. В твоем возрасте это уже не на пользу, вон как кожа обвисла!

«Какая сволочь», – мелькнуло в голове у Петьки. Но тут разговор прекратился, так как к их столику подошла Лидочка.

– Ой, что это вы не кушаете? Не нравится? – огорченно спросила она.

Мария Силантьевна ответила вымученной улыбкой и сунула в рот какой-то кусочек.

– Горячее еще не подавать? – осведомилась Лидочка.

– Нет, милая, еще рано! – мягко ответил Модест Модестович. – Мы тут за закусками все дела наши выясним, а там уж с легким сердцем возьмемся за горячее.

Лидочка отошла. Но разговор пока не возобновлялся. Модест Модестович с удовольствием ел, а Мария Силантьевна сидела, глядя в одну точку.

– Ну, что молчишь, старая корова? – спросил он.

– Что? Почему вы меня оскорбляете? – взвилась вдруг она.

– Я не оскорбляю, я констатирую… Ты корова! Такое место ей обломилось! Такие доходы! А она… Ладно, говори, есть у тебя что-то на примете?

Словно проглотив комок в горле, она с трудом выговорила:

– Нет! И не будет!

– Это почему же?

– Потому что… потому что… Мне надоело! Я уж вам отслужила верой и правдой сколько лет… Все терпела… Но теперь… теперь…

Мария Силантьевна вскочила из-за стола. Он дернул ее за руку и заставил сесть.

– Сидеть!

И что-то зашептал ей. Она вдруг побледнела так, что, казалось, вот-вот упадет в обморок.

– Вы не посмеете, не посмеете…