Секрет лабиринта Гаусса

— Не ори ты, трус Подметкинский! — рявкнулТимкаень нечаянно задел, и самого, может, в лепёшку раздавило.

Поползли обратно. Выход был плотно закрыт скальной глыбой.

— Дядя! — закричал Петька, — ты живой?

Прислушались. Глухо донеслось:

— Я-то живой. А вы, стервы, сдыхайте теперь там. Считали меня дураком. Думали, что я сдамся в милицию! — Бандит раскатисто захохотал.

— Ты же, Вислоухий, от голоду подохнешь.

— До Жаргино мне хватит. А там со старичком Костоедовым что-нибудь придумаем. Сюда с ним прогуляемся. Косточки ваши посмотрим. Золотишко приберём.

— Мы же тебе жизнь спасли. Ты же клялся.

— Клянутся господу богу…

— Выпусти. А иначе мы с тобой рассчитаемся, тогда не пожалеем тебя, — прокричала Таня.

Бандит загоготал:

Где же вы со мной рассчитаетесь?

— За нами группа чекистов и солдат идёт, — не совсем уверенно сказал Петька.

— Заливай кому-нибудь другому. А я знаю. Шурка — хлопец доверчивый, все мне доложил. Мы с Прокопием Костоедовым поставим тебе, Шурка, пудовую свечку в церкви, за помин твоей души.

— Откопай, все равно заблудишься без нас.

Не заблужусь, Тимофей, как тебя по батюшке. Не заблужусь. Карта берестяночка — то у меня.

Петька ощупал пояс. Под намотанными верёвками Костоедовской карты не было.

— Фашист проклятый, ночью обшарил.

— Прощевайте!

Ребята услышали удаляющиеся шаги.

РАДИОШИФРОГРАММА. ЦЕНТРУ (срочно).

В квадрате В-39-И в указанное время никаких самолётов не появлялось. Приказ о «зелёной улице» отменил.

Крупинцев

Петька с Тимкой попытались откопаться. Но кругом нащупывался сплошной гранит — многотонная глыба осела плотно.

Ребята собрали в темноте стрелы, лук, капкан, нашли укатившийся котелок и полезли обратно. Осторожно сползли с уступчика.

— Тимка, дальше не иди, там озеро, — предупредил Петька.

Сели на корточки, потрясённые подлостью Вислоухого.

Послышался плач.

— Таня, ты, почему плачешь? — спросил Петька.

— Это не я, это Шурка Подметкин плачет.

Шурка заплакал сильней.

— Перестань хныкать, доносчик! — закричал резко Петька.

— Не доносчик я! Я нечаянно рассказал. Не доносчик!

Шуркин рыдающий голос отражался от каменных сводов и тонул где-то в узких щелях.

Таня в темноте нашла Шурку, положила руку на плечо:

— Не плачь. Лучше думай, как отсюда выбраться.

ГЛАВА 20

— Тимка, зажигалка у тебя?

— У меня.

— Давай посмотрим, может, где-нибудь трещину найдём, выберемся.

Тимка зашуршал одеждой, запахло копчёным.

— Осматривайтесь, — сказал Тимка и крутанул рубчатое колёсико. Слабый огонёк бросил на воду лёгкие тени ребят. Озеро походило на лужу. Но чувствовалась большая глубина, как в колодце. Никаких коридоров не было. Они рухнули от землетрясения. За колодцем в углу виднелась широкая горизонтальная щель. Но очень узкая. Не выше полметра. С потолка этой щели до её низа свешивались острые известковые сосули. При мерцающем огоньке щель походила на зубатую пасть чудовища, ползущего к воде.

Тимка погасил зажигалку. Зашептался о чём-то с Петькой.

Ребятам оставалось испробовать только одно. В темноте обойти бездонный колодец и лезть в зубатую щель.

Таня сидела тихо и сама боялась своих мыслей. А если… если зубатый коридор тоже где-то обвалился или вообще не имеет выхода. Тогда что?»

Боялась ли Таня смерти? Наверное, нет. Но ей хотелось, чтобы всегда жили Петька, Шурка Подметкин и Тимка. Чтобы они, когда кончится война, ходили в школу и чтоб у Шурки и у Тимки всегда были цветные карандаши, а у Петьки акварельные краски и готовальня, чтобы чертить карты. Сама Таня мечтала о голубой шёлковой ленте, чтоб в школу ходить с бантами. В начале войны мама ей обещала: «Разобьём фашистов, приду с фронта и целых три метра куплю тебе, каких только захочешь». Таня всхлипнула. Теперь мама никогда не придёт с фронта.

— Опять там кто-то разнюнился, — громко сказал Тимка. — Не бойтесь, выберемся отсюда за милую душу. Я вчера второй, лаз в этот лабиринт нашёл. Только не здесь, а там, где упала зелёная скала. Вы не дали мне вчера говорить, кричать стали.

Таня сначала подумала, что Тимка успокаивает, и специально сейчас сочинил про второй вход. Но Тимка совершенно серьёзно подтвердил, что вчера он обнаружил ещё один вход в лабиринт. В стене ущелья он нашёл свежую трещину. Пролез в неё очень далеко и попал в какой-то старый коридор. Низ коридора шёл острыми волнами, а в изломах был залит водой.

— Почему ты думаешь, что трещина сюда идёт? Может, мимо?

— Мимо не может. Ещё отец мне говорил, что все трещины в горах к слабинеТяниудь с этим зубатым коридором встречается.

Тимкины слова немного успокоили. Зашевелился Шурка, встал на ноги Петька. А Таня вдруг захотела есть, она пошмыгала носом и спросила:

— Тимка, это от тебя, что ли, копчёным пахнет?

— От меня, — ответил бодро Тимка. — Я, как по лез сюда, по кусочку всем захватил. Вот они на камнях лежат.

— Я, мальчишки, проголодалась, просто умираю.

Тимка, зашарил рукой по камням.

— Петька, а тебе дать?

Петька не ответил.

— Ты здесь, Петька?

— Здесь.

— А чего молчишь?