Секрет ланессидов

Алтун Абдуллаев Секрет ланессидов

Все персонажи и организации в данной книге полностью вымышлены. Эта книга не несет никакую религиозную, русофобскую или какую-либо другую пропаганду.

Глава 1

Не Бог создал людей, а люди создали Бога, – блуждала в ее голове мысль.

Поднимаясь вверх по старым разваленным ступенькам многоэтажного дома, она точно знала, что сегодня – ее последний день. Зачатки страха зрели где-то в глубине души, тревога не покидала ее. А ведь не так давно дух девушки был надежно укреплен клятвой верности, принесенной самому Богу.

Я клянусь, что ни перед кем из старых идолов я больше не склоню голову, и тот, кто восстанет против воли моей, – есть мой смертный враг! – повторяла она про себя.

Оказавшись в коридоре, она остановилась: едва заметные узоры на стенах напомнили ей старинную церковь из детства. Она знала, что станет сегодняшней жертвой. Тихонько, чтобы никого не разбудить, рыжеволосая повернула налево и чуть не споткнулась в абсолютной темноте. Проклятье! Девушка уже было залезла в сумку за телефоном, чтобы осветить себе путь, но вдруг вспомнила о данных ей инструкциях: И запомни, никакого света. Ясно? Никакого. Это важно для него.

Она прекрасно помнила прошлогоднюю проповедь в Master Plaza, где впервые увидела этого удивительного мужчину. Тогда слова, которые он произносил, казались правильными и убедительными, они проникали в ее душу настолько глубоко, насколько это было нужно.

Ненавидь врагов своих всем сердцем. Уничтожь врага своего! – сказал он тогда.

Ее беспокойный взгляд упал на дверь, и она прочитала номер комнаты – 112. Я уже близко. Откуда-то проникший сквозняк сдувал ее рыжие волосы, падающие на веснушчатое лицо. Цокот каблуков отзывался эхом, и девушка, совсем не замечавшая тишину до этого, вдруг поняла, что здание совершенно пусто.

Скрип двери застал ее врасплох и принудил на миг замереть, но только стук ее громко колотившегося сердца нарушал тишину. Он здесь, – подумала она. Облизав пересохшие губы, она пошла дальше по коридору, пока не наткнулась на слегка приоткрытую железную дверь. Даже с ее острым зрением она затруднялась распознать что-либо в комнате, ей даже показалось, что в коридоре было не так уж и темно.

Шагнув внутрь, она тут же почувствовала резкий, но приятный запах мужского парфюма, поразивший ее еще при первой встрече. Она последовала за запахом вглубь комнаты. Я его не вижу.

Дверь резко захлопнулась.

Не успела она повернуться, как мощная и тяжелая рука схватила ее за шею. Девушка оцепенела и почувствовала, как сильные мышцы руки поднимают ее в воздух. Рыжеволосая ударилась об стену. Рука поднялась еще выше, и девушка начала задыхаться. Она попыталась отбиться от обидчика, но удары были настолько слабы и бесполезны, что он, вероятно, даже не воспринимал это как сопротивление. С трудом глотая воздух, она теряла силы.

В глазах потемнело, началось сильное головокружение. К счастью, резко ослабив хватку, рука дала девушке освободиться, и еле живое тело упало на пол. Легкие ее наполнились кислородом, а глаза снова начали различать силуэты предметов в комнате: кроме кровати, там были лишь расставленные повсюду свечи и пентаграмма, нарисованная на полу.

Мужчина поднял ее на ноги и мощной пощечиной рассек девушке губу. Дух ее возвысился, все мысли были о смерти.

Моя смерть будет прекрасна!

Он схватил ее за волосы, девушка выдерживала боль. Швырнув ее на старую кровать, проповедник принялся зажигать красные свечи. Тусклый свет дал возможность рыжеволосой наконец увидеть своего мучителя.

– Возлюби врага своего, говорили они. Разве может окровавленная жертва возлюбить хищника? – спросил он.

Голос был твердым и властным. Четкие ровные черты, идеально подходящие друг другу, светло-карие глаза, являющиеся признаком тюркского происхождения. Девушка могла поклясться, что у него самое красивое лицо, которое ей когда-либо доводилось увидеть.

– Мой хозяин.

– Произнеси нужные слова.

– Я клянусь, что отвергаю принцип «любить друг друга», ибо любовь отдает меня во власть врага. Окровавленная жертва не может возлюбить того, кто истязал ее.

Моя жизнь не что иное, как иллюзия, оборвав ее, я очнусь ото сна.