Секрет на троих

На это Бекки лишь усмехнулась.

- Держалась? Да ты не способна даже отпустить человека ради любви. Мы же договорились. Ты пообещала….

Теперь уже не сдержался я и, развернув Селин лицом к себе, потребовал объяснений. О чем это толкует Бекки, и что она такое обещала, о чем я не знаю.

Рассказ Селин пугал своей сбивчивостью и жестокостью. Из него выходило то, что вся ее родня потребовала от Селин, чтобы та бросила меня ради моего же блага.

И моя Селин бросила меня. Вот так просто вычеркнула из своей жизни. Решив, что тем самым убережет меня в случае своей смерти. Я не мог этого понять. Меня даже колотить начало как при лихорадке.

- То есть ты видела, как я страдаю, как мне плохо? Как я буквально умираю от безразличия и неразделенной любви. И молчала? – Я внимательно посмотрел ей в глаза. – Неужели не понимала, что так будет только хуже? Для нас обоих.

Селин только закрыла глаза, из которых тут же выкатились два ручейка слез, и покачала головой.

- Я думала, что оберегаю тебя, Нельсон. – Прошептала она голосом, полным отчаяния и боли.

Ну как я мог после этого ненавидеть ее? И простить тоже не мог. Поэтому я осторожно отстранился от нее и, пробормотав, что мне надо побыть одному, оделся и как в сомнамбуле вышел из дома Дойлов.

Меня никто не останавливал. Только Селин смотрела на меня грустным взглядом и в ее глазах стояли слезы. Не знаю, что было в их шоколадной глубине: боль, разочарование, страдание, но мне в тот момент было все равно. Я мечтал поскорей вырваться из стен, которые и без того меня душили.

Не могу точно сказать, сколько я вот так бродил. Не могу описать мест, где я был. Просто шел, куда глаза глядят. А потом я пришел домой.

Дома был Эйден. Увидев меня в расстроенных чувствах, он не смог не поинтересоваться, что со мной. Усадив на диван, он потребовал от меня подробностей. Я выложил ему все как есть. После моего рассказа Эйден не долго думая брякнул, что полностью одобряет поступок всех Дойлов.

- Почему? – Моему изумлению не было предела.

- Да все просто. – Брат взял меня за плечи. – Они ведь о тебе думали, о вас. Ну что ты будешь делать, если ничего не получится и Селин все-таки…? Ну, ты понимаешь. – Он вздохнул.

- Не знаю. – Пробормотал я, хотя ответ на этот вопрос был очевиден.

- А я знаю. – Эйден прижал меня к своей широкой груди. – И я этого не переживу. Пойми, кроме тебя, мифической матери, Фейт и детей у меня больше нет никого. Ну как я могу позволить тебе уйти. С этой точки зрения, ваш разрыв был скорее благом, нежели страданием.

- Но мне было плохо. – Горячо возразил я, но Эйден оставался невозмутим. Как он может так спокойно рассуждать обо всем этом? Мне даже сама мысль о смерти моей любимой была ужасна.

- Ну и что. – Брат опять вздохнул. – Ты бы пережил это. Не сразу, но через год. И ее смерть, прости, не могу подобрать другого слова, воспринялась бы тобой легче, чем теперь, когда ты знаешь, что она по-прежнему любит тебя.

Я криво усмехнулся. Кровь прилила к щекам.

- Но она мне лгала. Видела, как я мучаюсь, и продолжала лгать.

Мои глаза уставились в одну точку, но могу поклясться, что я смотрел в никуда и увиденное, тут же расплывалось пятнами.

- Не горячись. – Эйден похлопал меня по спине. – Зачем тратить драгоценное время на выяснение отношений. Ты теперь знаешь – она любит тебя. Так какая разница, почему она до этого лгала. Мать, отец давили. Еще эта ее сестра Бекки. К тому же она была подавлена своей болезнью. Вот и сломалась. Ты должен Бога благодарить, что она нашла-таки в себе силы и призналась тебе, что чувствует на самом деле.

- И что должен сделать я? – В моем голосе звучала растерянность, но я и был растерян.

- Простить ее и жить дальше. И молиться, чтобы операция прошла удачно.

И я понял, что он прав. Трижды прав. И что он очень мудрый человек, не смотря на свой возраст. И поэтому я тут же кинулся в свою комнату подзаряжать севший мобильник, а потом вдруг с разочарованием вспомнил, что у меня уже нет ее телефона. Ни сотового, ни домашнего. В аське ее не было.

Как замкнутый круг. Оставалось терпеливо ждать завтрашнего дня, когда мы сможем встретиться в школе. Но на душе было нехорошо. Ой, как нехорошо….

В понедельник Селин не пришла в школу. Напрасно я ждал ее возле кабинок на первом этаже, затем пытался отыскать на перемене возле кабинета естествознания, где у нее должен быть урок. Нет. Она не пришла.

Я едва не разревелся от обиды и разочарования.

Во время большой перемены в столовой я узнал от Сары, что вчера Селин вдруг стало плохо, и её срочно увезли в Лондон.

Я сразу понял, кто виноват во всем этом «вдруг». Конечно я. Мой уход поверг ее в состояние безумия. Она наверно плакала. Не удивительно, что ей стало хуже.

Представьте себя на моем месте? Кто-кто, а я чувствовал себя настоящей тварью.

Даже уже потому, что не набрался вчера мужества и не вернулся обратно в дом Дойлов.