Секрет нового имиджа

– Ты парень неплохой, – как-то сказал он. – Но иногда тебя заносит. Вот зачем ты набил морду, пардон, причинил легкие телесные повреждения Аристарху Платоновичу Куткину из третьей квартиры, а?

– Пал Петрович, вы же знаете, он дерево спиливал ночью, чтобы свой гараж туда поставить. От этих «ракушек» деваться некуда! И потом, он березу спиливал, не тополь какой-нибудь. Жалко… – мрачно ответил ему тогда Борис.

Майора Нечипоренко такой ответ не удовлетворил, он укоризненно покачал головой, вышагивая по своему кабинету, покрытому протертой ковровой дорожкой.

– А ты бы мне сразу позвонил! Мы бы сами с этим голубчиком разобрались! – с досадой воскликнул он.

– Он меня «придурком» обозвал, и еще…

– Знаю, знаю, ты этих слов не повторяй! Ну и что, что обозвал? Сразу кулаки распускать надо, да? А этот Куткин такой склочник, разозлился, что с него штраф взяли за спиленное дерево, да еще ты ему синяк на предплечье поставил, теперь жалобы во все инстанции строчит.

– Подумаешь, синяк, – проворчал Борис.

– Ты мне тут не рассуждай! Куткин в травмопункт ходил, синяк зафиксировал, и он теперь по делу проходит как «гематома».

– А что это такое?

– Тьфу ты! Ну как с тобой говорить? А зачем Барабановой, шестидесяти трех лет, камень в окно кинул? Не стыдно тебе пожилых женщин обижать? – не мог успокоиться Нечипоренко.

Борис тяжело вздохнул.

– Во-первых, никакая она не пожилая, – упрямо сказал он. – То есть по возрасту, может, она и пожилая, но накрашена так… и наряды у нее такие… Вы ее видели? И во-вторых, это не камень вовсе, а кусок земли.

– А зачем кусок земли ей в окно кидать? Вот она мне пишет в своем заявлении: «…и разбил три хрустальных подвески на люстре, причинив мне огромный материальный и моральный ущерб, так как люстра была подарена моим умершим в семьдесят восьмом году мужем».

– Так она сама этого мужа и уморила! – с азартом воскликнул Борис. – Все об этом знают! Она потом еще три раза замужем была, один тоже умер, а двое других просто сбежали. Пал Петрович, она моей матери сказала, что я недоразвитый двоечник, меня в армию заберут и в Чечню направят, а в Чечне убьют, а матерь после таких слов заплакала – хоть я и двоечник, но все-таки сын ей, а я не смог удержаться и этой Барабановой…

– Ладно, Фещенко, – теперь пришла очередь вздыхать Нечипоренко. – Настоящая ведьма она, эта мадам Барабанова, но все равно надо было сдержаться. И потом, недоразвитых в Чечню не направляют. У меня племяш там на противопехотной подорвался, и если б эта Барабанова мне такое сказала, да я бы…

– Пал Петрович, да не волнуйтесь вы так! – испугался Борька. – Вот, выпейте водички.

– Да иди ты к черту со своей водичкой, Фещенко! Еще раз жалобу на тебя получу… ты у меня увидишь небо в алмазах!

– В каких алмазах, Пал Петрович?..

Так вот, после этих бесед с участковым Борис ощущал себя очень неуверенно. А что скажет ему Пал Петрович теперь, когда узнает, что он в грабеже участвовал? Но Эля, Эля… Больше всего Бориса беспокоило то, что скажет Эля.

«Надо поговорить с ней самому, – решил Борис. – Надо объяснить ей, пока не поздно. Она должна понять, что я случайно, что я не хотел».

Он позвонил ей на следующий день, ближе к вечеру. То есть он с утра хотел позвонить, все ходил около телефона, но никак не мог решиться.

– И что ты все мечешься? – ворчала мать. – Случилось, что ль, чего?

– Да нет, – буркнул в ответ Борис. – Я просто… Живот болит.

– Живо-от? – удивилась мать. – Ты ж никогда на него не жаловался. Может, аппендицит?

Ему с трудом удалось отбиться от пристрастных допросов матери. Когда она, наконец, ушла в магазин, он набрал заветный номер.

Подошла Эльвира.

– Это кто? – не сразу узнала она.

– Это Фещенко, – сказал мрачно Борис. – Поговорить надо.

– Фещенко? Боря Фещенко? – удивилась Эльвира. – А откуда у тебя мой номер?

У нее был удивительный голос – какой-то легкий, нежный, словно она не говорила, а пела, и от этого голоса у Бориса все переворачивалось внутри.

– В домоуправлении взял, – хмуро ответил он. – Ты извини, но у меня действительно к тебе срочное дело.

– Насчет Стаса? – встревожилась она. – Ты опять что-то затеял нехорошее? Боря, я тебя умоляю!

– Да нет же! – рассердился он. – Ты выходи, вот тогда все и узнаешь.

– Ладно, через пять минут…

Она оказалась во дворе даже раньше его. Борис, когда увидел ее, почувствовал, как сжимается у него сердце. Вообще-то у него всегда сжималось сердце, когда он видел ее.

Эля, наверное, собиралась второпях – обычно она выглядела очень элегантно, всегда с легким макияжем на лице, который превращал ее в какое-то неземное создание, с тщательно уложенными волосами. Сейчас она была в обычном ситцевом платье, в котором ходила дома, в смешных пестрых тапочках и немного растрепанная. Но, как ни странно, выглядела она от этого не хуже, а даже лучше. Она всегда была прекрасна, даже когда не старалась выглядеть хорошо. «Настоящий ангел!» – с восхищением подумал Борис.

Он словно онемел и смотрел на Элю во все глаза.

– Ну, что? – нетерпеливо спросила она, немного запыхавшись – наверное, бежала по лестнице.