Секрет обаяния

Она отправила последний кусочек папайи в рот. Они заказали компот из свежих фруктов на десерт и теперь наслаждались им вместе с кофе.

— У меня было несколько замечательных лет. — Он с гордостью повел плечами. — Преимущество в том, что я раньше других повзрослел и мне уже не было интересно кутить всю ночь напролет, как это делают некоторые игроки, впервые попав на турнир. — Он выпил немного кофе. — Система-то не отлажена. Когда ты участвуешь в первый раз, все ужасно дорого. Поездки, проживание, питание. А потом, когда у тебя получается и ты начинаешь выигрывать призы и получаешь чеки по контракту, у тебя все оплачено.

Он покачал головой и рассмеялся.

— Я рисковал потерять несколько очень хороших контрактов, когда даже самые лучшие в мире кроссовки не могли помочь мне не спотыкаться на корте после хорошей попойки.

— Но ты их все равно получишь.

Он поднял голову и посмотрел ей в глаза:

— Именно так Хэм и сказал. Ты правда так думаешь?

Было ли ее мнение так важно для него, или он просто нуждался в ободрении?

— Да. Если они хоть раз видели, как ты играешь, как выигрываешь один чемпионат, потом другой, ты все равно будешь лучшим.

— Но каждый день приходят мальчики, которые стремятся занять мое место.

— Но они и мизинца твоего не стоят. — Арден небрежно махнула рукой.

Он криво усмехнулся:

— Хотелось бы мне иметь в себе такую уверенность.

— Ух, мистер Маккэслин, извините нас, но…

Складка пролегла между густыми светлыми бровями Эндрю, когда он повернулся, чтобы посмотреть на пару, робко топтавшуюся за его стулом. На них были похожие пестрые гавайские рубашки с цветочным рисунком, что явно говорило о том, что это были туристы, которые толпами бродили по острову.

— Мы… э… — Женщина не знала, как начать. — Вы не будете настолько любезны, чтобы дать нам автограф для сына. Мы из Альбукерке, он только что начал заниматься теннисом, а от вас просто в восторге.

— У него есть плакат с вашей фотографией. Он повесил его в своей комнате, — сказал мужчина. — Он…

— Мне не на чем расписаться, — сухо ответил Эндрю и резко повернулся к ним спиной.

— У меня есть кое-что. — Арден вступила в разговор, заметив смущение и замешательство на их загорелых лицах. Она взяла свою сумку и вынула оттуда теннисный мячик, который Эндрю кинул ей после игры на корте. — Может быть, подпишешься здесь, Эндрю? — осторожно предложила она, протягивая ему мяч.

Сначала его глаза сузились, как будто Арден попросила его сделать что-то недостойное, и ей даже показалось, что он сейчас грубо посоветует ей не совать нос в его дела. Но, увидев в ее глазах ожидание наказания, он улыбнулся, взял мяч и нацарапал свою подпись на ворсистой поверхности мячика.

— Огромное спасибо, мистер Маккэслин. Я даже не представляю, что это будет для нашего мальчика. Он…

— Пойдем, Лоис, не мешай человеку наслаждаться обедом. Нам было так неловко беспокоить вас, мистер Маккэслин. Но мы еще хотели сказать, что ждем не дождемся, когда вы снова начнете играть. Желаем удачи!

Эндрю встал и пожал мужчине руку, а женщине поцеловал руку, жест, от которого она чуть было не упала в обморок.

— Желаю удачи вашему сыну. Хорошего вам отдыха.

Они тихонько удалились, рассматривая по дороге свой бесценный сувенир, и рассуждали о том, каким он был милым и приятным и что все репортеры были совершенно не правы, когда утверждали, что он недоброжелателен и агрессивно настроен.

Эндрю внимательно посмотрел на Арден, и она ожидала, что сейчас от нее и мокрого места не останется. Но, к ее удивлению, его голос прозвучал спокойно, только несколько хрипловато:

— Ты еще что-нибудь хочешь?

Она покачала головой. Тогда Эндрю взял ее под руку и помог встать из-за стола. Они вышли из ресторана. Не было сказано ни слова, пока они шли по живописным тропинкам, соединяющим различные строения курорта.

— Спасибо тебе, — сказал он, наконец, ничего не добавляя.

Она остановилась на тропинке и удивленно взглянула вверх на него:

— За что?

— За то, что ты так тактично показала, что я веду себя как мерзавец.

Она посчитала, что ей лучше не смотреть ему в глаза, и уставилась было на третью пуговицу его рубашки, как вдруг все ее внимание оказалось приковано к густым волосам, покрывающим его грудь, как раз над этой третьей пуговицей.

— Зря я вмешалась.

— Я чертовски рад, что ты это сделала. Видишь ли, это — еще один момент, который я принимаю слишком близко к сердцу. После смерти Элли репортеры доставали меня в течение нескольких месяцев, требуя «комментариев», как только я высовывал нос наружу. Вскоре я приходил в ярость просто оттого, что кто-то узнавал меня на улице.

— Я думаю, что такая популярность может быть серьезным испытанием.

Интересно, а каковы эти волосы на ощупь? Они имели совершенно потрясающий золотистый цвет на фоне его загорелой кожи.