Секрет опричника. Преступление в слободе

Эту необычную работу поручили датскому мастеру Готфриду Вольфраму, который привлек к ней опытных «янтарных дел мастеров» из Гданьска. Работа была кропотливая, трудоемкая и заняла несколько лет. Небольшие пластинки янтаря вырезали из цельных кусков, потом подгоняли их друг к другу по цвету и очертанию и тщательно приклеивали к основанию.

Всего таким образом облицевали янтарем пятьдесят квадратных метров панелей, причудливо украсили их гирляндами, вензелями, гербами. Четыреста оттенков янтаря использовали мастера при создании этой уникальной комнаты – от темно-желтого, почти черного, до лучисто-прозрачного.

Ее красота буквально поразила Петра Первого, который знал цену и красоте, и мастерству. Увидев восхищение на лице русского царя, Фридрих сделал красивый жест – подарил Янтарную комнату Петру.

– С чего вдруг такая щедрость? – не удержался я от вопроса.

– Все объясняется очень просто – в то самое время Фридрих нуждался в помощи в войне против шведов, а мощная Россия в этом качестве была лучшим союзником.

– Значит, тут был вовсе не красивый жест, а тонкий дипломатический расчет, – поправил я Марка.

– Выходит, так. В сопровождении почетного эскорта детали Янтарной комнаты на санях отправили в Петербург, где они украсили одну из комнат Зимнего дворца. Уже при Екатерине Второй, в 1755 году, гвардейцы на руках, за две недели, перенесли «Бернштайнциммер» в Царское Село. Здесь под руководством знаменитого архитектора Бартоломео Растрелли Янтарную комнату установили в зале Екатерининского дворца, дополнив ее красоту зеркальными пилястрами, золоченой резьбой, мозаикой из разноцветной яшмы, хрустальными люстрами и настенными бра. Это было настоящее чудо света, в создании которого участвовали многие мастера, в том числе и русские умельцы. Посреди Янтарной комнаты возвышалась бронзовая скульптура «Фридрих Великий на коне». Сейчас от всей этой красоты только она и уцелела.

– Как же получилось, что такую ценность не смогли своевременно вывезти из Царского Села?

Марк ответил таким тоном, словно был причастен к печальной судьбе Янтарной комнаты:

– Пытались, но не успели…

От загадки Янтарной комнаты мои мысли опять вернулись к тайне новгородских сокровищ. Я досадовал на Марка, что он так и не спросил чернобородого о его связи с Окладиным, зачем Отто Бэр приезжал к историку в Ярославль.

Марк даже не поинтересовался, кто сообщил чернобородому, что в александровской церкви нет Царских врат, которые разыскивал Отто Бэр. Я не мог избавиться от подозрения, что и тут не обошлось без Окладина, для того он и остался в Александрове.

Нет, не случайно историк и чернобородый одновременно оказались в Ростове. И об этой поездке Марк почему-то не спросил Отто Бэра. Ведь можно было сейчас же все узнать про Окладина, прояснить вопросы, которые так и остались без ответа.

И еще я пожалел об одном – что при допросе Отто Бэра не присутствовал Пташников: его знание русской истории помогло бы получить от чернобородого больше сведений о заговоре, в котором якобы участвовал царевич Иван.

– Почему ты не спросил чернобородого о его поездке в Ярославль? – обратился я к Марку.

– Всему свое время.

– Окладину рассказать об аресте Отто Бэра?

– Обязательно. Может, он сам признается, что привело к нему чернобородого.

– Ну, вряд ли.

– По-всякому бывает, – опять туманно произнес Марк.

Эти недомолвки начали выводить меня из себя – даже теперь, после ареста чернобородого, Марк так и не сообщил мне, почему он, сотрудник милиции, занимается поисками новгородских сокровищ.

Хотел сейчас же, напрямую, спросить об этом, но тут к отделению милиции подкатила черная «Волга» с московским номером, Марк торопливо пожал мне руку и сказал на прощание:

– А с Окладиным ты обязательно продолжи знакомство. Может, что-нибудь и прояснится. Кстати, как-нибудь узнай у него, где он отдыхал прошлым летом.

– Зачем тебе?

– Есть у меня одно подозрение…

Я понял: Марк знает об Окладине то, что не известно мне, и, возможно, те сведения, которые я сообщил ему, ничего не стоят.

Двое милиционеров вывели из отделения Отто Бэра, усадили его между собой на заднем сиденье «Волги», и она тут же тронулась с места. Следом за ней – желтый «москвич» Марка.

В последний момент я поймал на себе острый, неприязненный взгляд чернобородого. Похоже, он удивился, что я остался в Ростове, видимо, и впрямь принял меня за сотрудника милиции.

Неожиданно мне стало жаль этого человека, по-своему умного и энергичного, но потратившего столько сил впустую, на бессмысленные поиски сокровищ, которые ему не принадлежали и которые, вероятно, уже навсегда остались в своем тайнике.

Если, конечно, не произойдет какая-то случайность и сундук опричника не появится из-под земли под лопатой усердного садовода, не развалится, рассыпав драгоценности, под ковшом экскаватора или не обнажит его изменившая русло река.

Но мне в это не верилось. Я был убежден, что здесь, в Ростове Великом, в истории с чернобородым и поиском клада опричника сегодня была поставлена последняя точка.