Секрет от мужа сестры

— Прекрати! — я вдарил кулаком в стену рядом с ней. — Тебе плевать на всех, кроме себя! Почему страдают другие, а ты никогда не при делах? Почему?

Мне хотелось схватить Аллу за плечи и трясти ее, пока она не поймет, что наделала. Я столько лет прожил с ней, а сейчас ничего кроме чувства отвращения и брезгливости не ощущал внутри. Как я мог быть таким слепым?

— Серёжа…

— Уходи! — жестко произнес я. — Не хочу тебя больше видеть. Никогда.

По ее бледному лицу потекли слезы. Неужели осознание, что она довела отца до смерти своими истериками, а Ульяну до реанимации, настигло ее?

— Вера Васильевна еще не знает, что Александр Владимирович погиб. Поэтому сейчас ты поедешь домой и расскажешь ей все как есть, — проговорил я сдавленным голосом. — Скажешь матери всю правду и прекрати строить из себя жертву. Это не вызывает жалости.

— Добрый день, — рядом с нами возник мужчина. — Следователь Орлов. Я бы хотел поговорить и выяснить, что случилось, — он показал удостоверение, смотря на Аллу. — Пройдемте?

Я скользнул взглядом по незнакомому мужскому лицу и направился на поиски врача, чтобы узнать о состоянии Ульяны.

Состояние стабильно тяжелое — это все, что сказал мне врач. К ней меня пустили ровно на пять минут, но лучше бы я не ходил, потому что картина, которая предстала перед глазами, выбила из легких весь воздух. Еще несколько часов назад было столько планов на жизнь, столько всего, а сейчас только одна мысль: живи. Я взял ее маленькую и белую ладонь в свои руки, прижался к ней губами и ощутил, как больно сжалось сердце в груди. Мне хотелось кричать от отчаяния, крушить все кругом, но разве это хоть как-то бы помогло сейчас прийти Ульяне в себя? Ее лицо было разбито, а сама она, как принцесса из сказки про спящую красавицу, лежала передо мной и не подавала никаких признаков жизни. Мне словно ржавых гвоздей накидали в горло. Больно было даже вздохнуть…

— Возвращайся, — прошептал я. — У нас Марк. У нас столько всего впереди. Прошу тебя, Ульяна…

Я вернулся в гостиницу поздним вечером и рухнул в постель прямо в одежде. Смотрел в потолок и не мог прийти в себя, не мог осознать, что все происходило по-настоящему. Я не знал, что буду делать, если… Нет, о таком даже думать было нельзя.

На вторые сутки я заставил себя позвонить Вере Васильевне и предложил помощь с организацией похорон Александра Владимировича. Женщина все время плакала и благодарила меня. Я слышал, как разрывался плачем ребенок и недоумевал: Алле вообще было на него все равно? Бесчувственное чудовище? Нет, это не я им был, а она…

Каждый день я приходил к Ульяне. Только она не приходила в себя уже неделю. Моя надежда, что с ней все будет хорошо, что она выкарабкается и откроет глаза, таяла и угасала, словно догоравшая свеча. Врач разводил руками и на мои предложения транспортировать ее в Москву, говорил, что это исключено и остается только ждать.

Марк скучал по маме, мне пришлось позвонить Дженни в Америку и попросить ее прилететь, потому что я не мог бросить Ульяну в такой ситуации, а сыну требовалась поддержка. Каждый день я приходил в палату к Ульяне и упрашивал ее очнуться. Ради Марка. Ради нашего общего будущего.

— Здравствуй, Сергей, — я сидел перед Ульяной и держал ее за руку, представлял, как отвезу ее и Марка на море, когда на пороге появилась Вера Васильевна.

Поднял голову и посмотрел на нее безразличным взглядом.

— Здравствуйте, — отозвался сухим голосом и снова отвернулся к Ульяне, сжимая ее ладонь.

Никогда не питал к теще нежных чувств, а после всей этой истории не хотел видеть ни Аллу, ни Веру Васильевну, никого… Моя помощь в организации похорон — это лишь дань памяти и уважения Александру Владимировичу, который так и не увидел Марка. Как только Ульяна поправится, я планировал исключить с женской половиной ее семьи всякое общение.

— Я ненадолго… Да и с Матвеем попросила посидеть соседку…

— А Алла что же не может поглядеть за собственным сыном? — горько ухмыльнулся я. — Вы видите разницу теперь? Или сейчас тоже все замылено любовью к старшей дочери? Ульяна одна без помощи и поддержки одна воспитывала ребенка в чужой стране, а Алла скинула опеку за новорожденным ребенком на вас. Да что у вас в груди находится вместо сердца? Как так можно? — недоумевал я.

— Моей вины много, ее не искупить, Сашу не вернуть… — грустно покачала она головой, а ее глаза заблестели от слез. — Аллу я всегда выделяла неосознанно. Ульяна нам с Сашей на самом деле не родная дочь…

— Что? — я скривил лицо.

— Мы растили девочек, чтобы они ни о чем не догадывались. Мне казалось, что я никого из них не выделяю и люблю одинаково. Брат Саши разбился с женой, когда Ульяна была совсем крохой, почти как Матвей сейчас. Ей и полугода не было. Они только-только ее родили. Близких никого, Саша и Артем детдомовские. Мы конечно же взяли Улечку к себе… Да я и не замечала, что с ней что-то не то. Она всегда скрытная была, тихая, скромная… Улетела в Америку, постоянно рассказывала, как мечтает жить за границей… Откуда мне было знать, что у нее на самом деле на сердце и в мыслях? Они с Аллой такие разные…