Секрет Пегаса

Лувер еще раз взглянул на черный провал, зиявший там, где всего несколько часов назад находился один из самых фешенебельных домов Парижа. Сильно ссутулившись, словно на его плечи внезапно легла вся тяжесть мира, он прошел мимо желтых пожарных машин, в которых шумно чавкали насосы, отчего они походили на громадных дышащих животных. Еще несколько шагов по узкой улочке — и вот у тротуара стоит поджидающий его «Пежо».

2

Париж. Через три дня

Водителю пришлось перегнуться через спинку сиденья и встряхнуть уснувшего пассажира за плечо. Американцы, которых таксист отвозил из аэропорта Шарль де Голль, в большинстве своем имели усталый вид после трансатлантического перелета, но этот небритый мужчина в помятом костюме и несвежей сорочке казался совершенно измотанным. Когда же он проснулся, стало ясно, что это впечатление не случайное. Глаза с воспаленными от скорби и бессонницы веками словно глядели куда-то вдаль, за тысячи миль, лишь через несколько секунд пассажир сосредоточился и принялся отсчитывать евро.

Таксист, засовывавший деньги в карман, проводил взглядом человека, вышедшего из машины, до входной двери ничем не примечательного дома на площади Оперы.

Войдя в подъезд, американец миновал старомодный лифт и поднялся по истертым ступеням на второй этаж, а там свернул направо и остановился перед обшарпанной застекленной дверью без какой-либо таблички. Впрочем, он знал, что в дверь вставлено пуленепробиваемое стекло наивысшего качества. Мужчина медленно поднял голову и посмотрел на потолок, где, как он догадывался, должна была находиться скрытая в тени телекамера. Дверь бесшумно открылась, и он вошел в тесную комнатенку с еще одной дверью, на сей раз железной.

— Oui? [6]— прозвучал из невидимого динамика женский голос.

— Лэнгфорд Рейлли к Патрику Луверу, — сказал мужчина по-английски. — Он ожидает меня.

Вторая дверь отворилась так же бесшумно, как и первая, и Лэнг Рейлли оказался в одном из многочисленных отделений французской разведки. Перед дверью стоял, встречая его, мужчина в темном костюме итальянского покроя. Сорочка поражала белизной, а в туфлях отражался свет висевших на потолке ламп. Когда-то Лэнг и Дон, его покойная жена, шутили, что Патрик Лувер, наверное, меняет костюмы по несколько раз на дню, иначе он не мог бы всегда выглядеть столь элегантно.

Лувер с секунду разглядывал Лэнга из-под тяжелых, словно набрякших, век. Тот всегда находил, что глаза у него точь-в-точь как у бассета. Потом француз воскликнул: «Лэнгфорд!» — и обнял гостя.

— Сколько же прошло? Лет десять? Нет, пятнадцать. — По-английски он говорил почти без акцента. — Нельзя друзьям столько времени не видеться. — Патрик отступил на полшага, не снимая рук с плеч Лэнга. — Почему ты не позвонил? Мы прислали бы машину.

— Спасибо. Я решил, что на такси будет быстрее, — ответил Лэнг и кивнул.

Француз опустил руки и произнес:

— Не могу даже выразить, насколько я сочувствую…

— Патрик, я благодарен тебе, но думаю, что лучше будет сразу перейти к делу.

Большинству соотечественников Лувера такая фраза показалась бы крайне бестактной, но он нисколько не обиделся. К тому же всем известно, что американцы славятся прямотой.

— Конечно! — Он отвернулся и сказал кому-то невидимому: — Полетт, будьте любезны, кофе. Лэнг, пожалуйста, сюда.

Рейлли последовал за ним в коридор. С тех пор как он в последний раз побывал здесь, прошло без малого двадцать лет, но в помещении почти ничего не изменилось, разве что ковровая дорожка лежала другая — впрочем, такого же дешевого и казенного вида, как и прежняя.

К счастью, за минувшие годы не изменились и его отношения с Патриком Лувером. Несмотря на бесчисленные разногласия между уважаемыми правительствами их стран, пик которых пришелся на период войны в Ираке, американец и француз остались добрыми друзьями. Когда сестра Лэнга решила приехать в Париж в гости к своей школьной подруге, Патрик с радостью вызвался позаботиться о ней. Джанет взяла с собой Джеффа, своего приемного сына. Француз уговорил ее ежедневно приводить мальчика к нему домой, где он мог играть с его детьми, пока Джанет с подругой гуляли по магазинам улицы Фобур-Сент-Оноре. Именно Патрик сделал тот телефонный звонок, который вторично сокрушил мир Лэнга.

Сотрудник ГУВБ проводил Рейлли в кабинет, который тот помнил, и сел за стол, совершенно пустой, не считая тонкой папки. Почти сразу же появилась немолодая женщина с подносом и поставила на стол кофейные чашки. Лэнг совершенно не хотел ни есть, ни пить, чувствовал себя так, будто совсем недавно умял столько всякой пищи, что хватило бы нагрузить океанский танкер, но сил отказываться у него не было.

— Так, значит, ты стал адвокатом? — спросил Патрик. Было ясно, что он не намерен вести серьезный разговор, пока они с другом не останутся наедине. — Обуваешь финансовых гигантов на миллионы долларов, да?

— Нет, — покачал головой Лэнг, — вообще-то, я защищаю преступников в белых воротничках, когда они попадаются.