Секрет покойника

В самой глубокой части катакомб лучи семи фонариков скользили по стенам, которые не видели света вот уже семнадцать столетий. Подземная камера, хотя и была чуть просторнее, напомнила Эбби гробницу в Косове — примерно три метра в длину и почти столько же в ширину, с довольно низким сводчатым потолком — его высоты хватало лишь на то, чтобы стоять во весь рост. Стенные росписи, покрывавшие буквально каждый квадратный дюйм, были довольно эклектичны: голуби, рыбы, шеренга солдат на плацу, чисто выбритый Иисус, выглядывающий из-за огромной Библии, бородатые святые и пророки с посохами в руках. В одном конце помещения располагалась округлая ниша, по обеим сторонам которой была нанесена христианская символика, огромных размеров христограмма и ставрограмма.

Между ними, заполняя собой тесную нишу, стоял саркофаг. Нет, не обыкновенный каменный, в каком нашли свое последнее пристанище останки Гая Валерия Максима. Эбби с первого взгляда заметила разницу. Этот был сделан из гладкого пурпурного камня и украшен изящной резьбой: внизу навстречу друг другу скакали две шеренги всадников, а на крышке целая флотилия вела морское сражение. Даже в свете фонариков каждая деталь была отчетлива и бросалась в глаза: каждое весло, каждый гребец, каждое кольцо на кольчуге, каждый узел на канате.

— И как только они затащили все это на такую глубину? — задумчиво произнес Майкл.

Драговин прошел через подземную камеру и, склонившись над саркофагом, прижался к нему щекой и раскинул руки, как будто пытался слиться в объятиях с древним камнем.

— Порфир, — произнес он, — право и прерогатива императоров.

— Это гробница Константина? — робко спросила Эбби.

— Константин был похоронен в Стамбуле. — Драговин оторвался от саркофага и повернулся к Майклу: — По-моему, это гробница его сына, Криспа.

Было в его голосе нечто такое, отчего по спине у Эбби пробежал холодок. Нет, это не злоба и не жестокость, а некая фамильярность. Эбби недоуменно посмотрела на Майкла.

— Как ты попал сюда?

— Они поймали меня на выезде из Сплита. У меня не было шансов сбежать.

Услышав его слова, Драговин рассмеялся.

— Прошу тебя, не лги своей подружке. Или ты считаешь, что она по-прежнему тебя любит? Ты сам пришел ко мне, точно так же, как и в Косове. Причем по той же самой причине. Ты хотел денег.

Внутри у Эбби все оборвалось.

— А как же Ирина?

— Ирина? — переспросил Драговин. — Кто такая Ирина?

Майкл понурил голову.

— Не было никакой Ирины.

— А как же фото в твоей квартире?

— Ее зовут Кэти. Она моя бывшая жена. Она никогда не была на Балканах и, насколько мне известно, живет со своим вторым мужем в Донегале.

Теперь на Эбби обрушилась вторая половина мира. Заметив ее расстроенное лицо, Драговин усмехнулся.

— А ты думала, что перед тобой ангел? Добрый шериф в белой шляпе? — спросил Драговин и мотнул головой. — Его интересовали лишь деньги. Как и всех в этом мире.

Эбби в упор уставилась на Майкла, моля бога, чтобы все это было неправдой.

— Но почему? Что случилось? Где твоя благородная цель? Ты ведь якобы сражался с варварами.

Майкл вымучил жалкое подобие своей коронной улыбки. Увы, настолько жалкое, что скорее получилась не улыбка, а гримаса.

— Сама знаешь: кого не можешь одолеть…

Впрочем, Драгович утратил к нему интерес. Он что-то рявкнул подручным, и те послушно встали по углам саркофага. На этот раз из рюкзака были извлечены короткие ломики. Грязно ругаясь и обливаясь потом, бандиты просунули их под крышку саркофага.

— И как только они притащили все это сюда? — повторил вопрос Майкл. Правда, на этот раз он предпочел встать к Эбби спиной.

Драгович указал на тонкую трещину в одном углу.

— В разобранном виде. Они принесли отдельные панели, а здесь просто скрепили их цементом. Та же «Икея».

Тем временем четверо подручных налегли на ломики. Это были крупные парни, тяжеловесы, но даже им пришлось как следует поднапрячься. Увы, крышка и не думала сдвигаться с места.

— Можем, лучше рванем? — предложил один.

— Нет, — отрезал Драгович и буквально пригвоздил их взглядом. В этот момент Эбби посетила безумная мысль: а не попробовать ли ей ускользнуть, пока на нее никто не смотрит? Но она не решилась.

— Нет, иначе можно повредить лабарум.

Подручные вновь поднатужились. Ломики едва не сломались, но камень снова даже не сдвинулся с места. Эбби едва ли не кожей ощущала охватившее всех напряжение. Казалось, еще мгновение, и нечто невидимое не выдержит и разломится.

Наконец усилия принесли плоды: сначала в одном углу, затем в остальных трех тяжелая крышка отделилась от саркофага. По подземелью прокатился глухой рокот. Это каменная плита съехала набок и стукнулась об пол. Драгович шагнул вперед и впился взглядом в открытый гроб.

Константинополь, июнь 337 года

В открытую дверь врывается слепящее солнце. Порфирий поворачивается ко мне.

— Пора. Так ты с нами или против нас?

Я сам по себе, так и хочет сказать мой язык.

— Мы можем тебя связать и оставить здесь, пока все не закончится. Или же ты можешь пойти с нами.

Выбора у меня нет. Мне хочется своими глазами увидеть, чем все это кончится.