Секрет политшинели

Однажды в штабе и в политотделе дивизии стало известно, что вместе с очередным пополнением из запасного полка прибыл боец по фамилии Щукин, который отказывается брать в руки оружие и участвовать в боевых действиях. Боец этот объявил себя баптистом и сказал, что вера не позволяет ему убивать кого бы то ни было, даже фашистов. Первым побуждением командиров, столкнувшихся с таким поведением, было отправить баптиста в трибунал.

Однако прокурор дивизии неожиданно охладил тех, кто предлагал столь простое и быстрое решение.

«За религиозные убеждения судить не будем, – сказал он. – Такого закона нет. Вот если этот боец на самом деле верующим не является, а лишь отказывается воевать под предлогом религиозных убеждений, тогда – пожалуйста. Тогда будем судить». На вопрос: «Как узнать – всерьез этот Щукин верит или симулирует веру: душа ведь не печенка – в нее не влезешь?» – прокурор ответил: «Придется влезать, ничего не поделаешь».

Между тем Щукин – молодой парень из Сибири, воспитанный в среде и в семье баптистов, не поддавался ни на какие уговоры, как до этого не поддавался угрозе суда по законам военного времени. Тогда полковник Хворостин, который тоже безуспешно беседовал со Щукиным, предложил направить его в роту к Папе Шнитову, в надежде, что, может быть, тот сумеет повлиять на упрямого баптиста. Надежды, по существу, и не было. Но, с одной стороны, чем черт не шутит. А с другой – все же какая-то оттяжка времени. Можно проконсультироваться с политуправлением.

Щукина направили в роту капитана Зуева в составе очередного пополнения. При этом никаких указаний ни командиру роты, ни замполиту заранее не дали, чтобы не сковывать их инициативу.

Через неделю полковник Хворостин направился во вторую роту, чтобы по поручению командующего армией вручить заранее обещанные награды бойцам, захватившим исключительно ценного «языка». Заодно он собирался выяснить, как обстоит дело с баптистом Щукиным. Каково же было удивление полковника, когда по его приказанию из строя роты для получения награды вышел не однофамилец баптиста Щукина, как он ожидал, а сам Щукин собственной персоной. Вышел, печатая шаг, придерживая рукой лежавший поперек груди автомат.

Полковник Хворостин сначала не поверил своим глазам. Потом решил, что это – недоразумение, путаница. Но никакой путаницы не было. Боец Щукин вместе с сержантом Охрименко добыл нужного «языка». Начальник политотдела спросил Папу Шнитова, как ему удалось превратить баптиста, не желавшего брать в руки оружие, в героического разведчика. И, разумеется, Папа Шнитов для начала ответил: «Секрет политшинели».

А было дело так. Когда в роту пришло пополнение, человек двадцать, капитан Зуев и Папа Шнитов приветствовали вновь прибывших и пожелали им хорошей службы.

«Если смерти, то мгновенной, если раны – небольшой», – сказал командир роты, у которого эти слова были постоянным напутствием для новичков да и для солдат роты перед боем. Не прошло и часа, как в землянку капитана, где в то время находился и Папа Шнитов, вбежал запыхавшийся командир первого взвода лейтенант Зипунов.

– Чепе! – закричал он с порога.

Командир и замполит вскочили как по команде. Они уже привыкли к мысли, что время ЧП вместе с дурной славой их роты ушло в прошлое! И вдруг снова! Лейтенант Зипунов, запинаясь от волнения, доложил, что прибывший с пополнением боец Щукин категорически отказывается брать в руки оружие и участвовать в боевых действиях.

Капитан Зуев приказал немедленно привести Щукина к нему в землянку. Глядя на командира роты спокойными голубыми глазами, Щукин отказался выполнить его приказ немедленно приступить к несению боевой службы. Капитан, не подозревая, что идет по пути, уже испробованному в штабе дивизии, закричал, что немедленно отправит Щукина в трибунал.

– Воля ваша, – отвечал тот.

Папа Шнитов взывал к совести баптиста. Он доказывал, что, следуя своей вере, Щукин, вместо того чтобы защищать свой народ от фашистов, защищает фашистов от справедливого возмездия.

– Ну, ты не можешь убивать людей, – говорил Папа Шнитов, – так и не надо. Но фашисты – это же не люди. Это же звери!

– С этим я согласен, – ответил Щукин. – Зверствуют они.

– Ну а раз они не люди, а звери, – продолжал Папа Шнитов, – притом еще самые зверские звери, их нужно уничтожать. Не так ли?

– Моя вера запрещает уничтожать и зверей, – преспокойно отвечал на это Щукин. – Фашистов бог накажет.

– Кавалерийская атака на капитал не удалась, – констатировал Папа Шнитов, когда баптиста увели из землянки. Между ним и капитаном Зуевым тотчас возник жестокий спор. Командир роты настаивал на том, чтобы баптиста немедленно отправить обратно в дивизию для предания суду. Папа Шнитов утверждал, что с человеком надо сначала поработать, испробовать все меры воспитания и убеждения. Он предлагал оставить Щукина в роте, поручив ему какую-нибудь «безоружную» работу. Например, на ротной кухне. В ответ на эти слова капитан Зуев сначала расхохотался, а потом стал сердито кричать, что не доверит кому-либо варить кашу без винтовки и автомата: