Секрет Счастливого сердца. Нескучная психология для яркой жизни

Дети растут удивительно быстро. Я не успела оглянуться, как Алене пришло время идти в первый класс. Тогда меня терзал гремлин «Так надо» – надо, чтобы ребенок учился в престижной школе. Поэтому я записала дочь в подготовительную группу самой престижной в городе гимназии. «Гимназия номер восемь», даже звучит солиднее, чем «МБОУ СОШ». Моя дочь будет ходить на занятия в форме в шотландскую клетку, у нее будут лучшие педагоги, благополучные одноклассники и самая сильная в городе образовательная программа!

Весь год перед школой мы ездили на занятия, делали задания. А потом контрольная работа – и нам говорят, что не будет никакой шотландки, педагогов и программы. Потому что мы не поступили. «В городе есть много других школ, учитесь там», – сказали нам.

Алена пошла в обычную начальную школу недалеко от дома. Белая блузка, черный сарафан – тоже удачное сочетание со светлыми волосами. Училась дочка без особых проблем, на четверки и пятерки.

Но надо ли говорить, что гремлин «Так надо» вместе с гремлином «Это престижно» и «Сделай им назло!» превратили устройство ребенка в эту гимназию навязчивой идеей? Я грезила шотландкой, и всем, что она для Аленушки означала.

И вдруг произошло чудо. Из тех, что случаются под новый год в ответ на наши самые сокровенные желания. Как-то меня попросили проконсультировать одну пациентку. Я не оставляла идеи стать более компетентным врачом, не оставляю и сейчас. Я действительно помогла ей. А потом узнала, что пациенткой была директор вожделенной восьмой гимназии.

Это был знак, судьба, буквально фатум. Я не могла оставить такую возможность, и попросила ее устроить в свою школу мою дочь.

– Никаких проблем, – сказала Антонина Ивановна.– В какой класс? Завтра напишете заявление. А после Нового года приступаете.

Изумлению моему не было предела. Как? Вот так просто?..

Мы начали усиленную подготовку к школе. Купили новые учебники и тетради, шьем на заказ клетчатую форму, ту самую шотландку. Все каникулы усиленно догоняем программу гимназии, по которой «те» дети ушли далеко вперёд. Ну, хоть форма из шотландки и правда сбылась, и она потрясающе шла к Алениным светлым волосам. И вот мы, счастливые и взволнованные, приходим в новую школу. Алена тоже рада, ведь она ждала от этой школы чего-то особенного. Еще бы – лучшая школа в городе.

Учительница, Раиса Карловна, встретила нас с плохо скрываемым раздражением. Я быстро узнала его причину. Мы «блатные», моего ребёнка «дали сверху», в обход ее предпочтений. Наша первая учительница стала методично, с какой-то иезуитской изощренностью изводить ребенка. Пришлось очень трудно не только Алене, но и мне. Делаем домашнее задание до ночи. Потом ребёнок засыпает обессиленный… А я, пытаясь сделать почерк корявым, похожим на детский, решаю бесчисленные столбцы примеров в рабочей тетради. Начинаю злиться на «самую лучшую в городе программу».

Довольно быстро дочь догнала отставание даже по английскому, который гимназисты учили уже полтора года. Догнала по всем предметам, кроме математики. Математика стала нашей головной болью. Каждая домашняя, самостоятельная и контрольная работа венчалась жирной красной двойкой. Хотя, казалось бы, все должно скоро наладиться, механизм ежедневной травли был запущен. Раиса Карловна высмеивала Алену на каждом уроке.

Даже для тех, кто далек от педагогики, не секрет, как легко дети перенимают жестокость взрослых. И с каким удовольствием они включаются в подобные игры. И вот благополучные дети в форме из шотландки становятся иезуитами. Насмешки. Издевательства. Открытое презрение – почему нет. Взрослые же разрешили. Можно дергать за косу. Не садиться рядом, портить вещи.

Дочь стала изгоем в классе. Терпела и молчала – что ей оставалось делать? В восемь лет еще рано идти против коллектива. Алена не могла задушить гремлина «Так надо». Мне она не жаловалась. А еще у нее был свой, детский гремлин «Нельзя быть стукачкой». И была мама, которая терпит и «радует всех».

Она смотрела на меня по утрам глазами побитой собаки. По вечерам тоже. Все чаще повторяла «Как же мне не хочется в эту проклятую школу!».

Наконец я прозрела. И поняла, что дело не только в математике. Ситуацию мне обрисовала мама одноклассницы. У меня от ужаса волосы шевелились на голове. Но как же гремлин «Так надо»? Как же гремлин «Нельзя противостоять обществу»? Ведь это не коллега, которую мне надо отбрить. И даже не свекровь, которую я вышибла со своей кухни.

Это Гимназия. Система. За Раисой Карловной – ее педагогические регалии, школьное руководство. До детей мне дела не было, но они тоже стояли за ней, и рассказывали небылицы про мою дочь своим родителям. И они тоже были за Раису Карловну.

Мне до слез больно за дочь, но не знаю, как смогу ругаться с учительницей, отстаивать свою точку зрения. Я боюсь выглядеть плохой матерью, а также неинтеллигентной. К тому же мне страшно, что вскроются подробности поступления в гимназию.