Секрет (СИ)

Я со всего размаху, ничуть не приуменьшая силы удара, тараню его локтем под ребра. Филин ойкает, чуть разжимает пальцы – и я все-таки вырываюсь на свободу. Господи, да что с ним? Для кого и, самое главное, зачем он вообще устроил этот спектакль?

Но Антон продолжает стоять на своем месте и мне не по себе, что он сейчас совсем не похож на мужчину, которому я столько раз вешалась на шею, что и сосчитать страшно. Он похож на мужчину, к которому я бы ни за что на свете не рискнула даже подойти, хоть они похожи как братья-близнецы. Поэтому я делаю пару шагов, чтобы увеличить расстояние между мной и Филином, и в последний момент забываю о ноге: наступаю слишком сильно, вздыхаю, проглатывая стон.

— Ты снова упала? – уточняет Антон.

— Это ерунда, - отмахиваюсь я.

Он едва заметно качает головой, выбрасывает сигарету и в два шага оказывается рядом. Я бы сказала, что сейчас сон больше всего похож на грозовую тучу, которая приносит шквальный ветер, но это будет очень большим преуменьшением. Но все же мой любимый льдистый взгляд меняется, и я с облегчением, потихоньку, почти как мышь, сжимаю в кулаке ткань на локте его пальто.

— Ничего страшного, я просто неудачно приземлилась, не в первый раз.

Он вообще ничего не говорит: помогает дойти до машины, хоть тут всего два-три шага, пристегивает ремень безопасности.

— Сиди тут и не вздумай выйти, Туман, потому что тогда я… огорчусь еще больше.

Мне кажется, что теперь «Антон огорчился» будет чем-то вроде кодового слова, означающего высшую степень взрывоопасности.

И вдруг – бах! – громко захлопывает дверцу машины. Первый раз так зло, будто она ему денег должна и только что сказала, что не вернет.

Но в машину мой Мистер Фантастика не садится.

Он идет от машины, к Филину. И хоть я буквально ломаю глаза, чтобы рассмотреть, что происходит, Антон загораживает спиной весь обзор. Он просто стоит там, кажется, говорит что-то моему бестолковому другу и даже не вынимает руки из карманов пальто. Короткая сцена, которая разъедает мое любопытство до состояния брошенной в воду салфетки. Это как будто смотреть крутой закрученный детектив, подойти к самому ключевому моменту – и вдруг узнать, что режиссеры накосили и озвучки не будет. Что хочешь – то и думай.

Но я выдыхаю, когда Антон протягивает ладонь для рукопожатия. Это ведь хороший знак – когда мужчины пожимают друг другу руки после серьезного разговора? Значит, мой замечательный Антон простил моему бестолковому другу его неосторожные слова.

Только одно «но».

Когда Мистер Фантастика идет обратно к машине, Филин почему-то скривился, словно ему в рот затолкали разрезанный лайм и очень, очень энергично трясет рукой.

Антон садится в машину. Открываю рот, чтобы сказать… сама не знаю, о чем, потому что говорить нужно все сразу, но натыкаюсь на его предупреждающий взгляд.

— У тебя выключен телефон. Какого… черта у тебя выключен телефон в девять часов вечера?

Он не кричит – он как будто говорит даже тише, чем обычно. Но лучше бы кричал, потому что от этого раскаленного спокойствия мне хочется превратиться в хамелеона и слиться с цветом сиденья, в которое я, кажется, уже благополучно вросла спиной и пятой точкой.

— Он сломался.

— Сломался? – переспрашивает Дым.

Я набираю в грудь побольше воздуха и начинаю рассказывать.

Глава девятнадцатая: Антон

Я никогда не представлял, что можно за час придумать столько всякой чуши, опираясь только на три факта: Туман собирается идти домой сама, ее провожает какой-то Филин и у нее не отвечает телефон. То есть она не просто игнорит десяток моих сообщений в вайбер и не принимает звонки, ее вообще нет – телефон выключен «с мясом».

В голову лезут картинки, одна другой «лучше»: какие-то гопники обижают Таню, Таня спотыкается в темном переулке, не может идти и замерзает в сугробе, Таня садится в темную машину без номеров, Таня с кем-то по кличке Филин целуется на морозе…

Мне даже в голову не приходит, что она могла отключить телефон. Просто не приходит и все, потому что в наших с ней отношениях нет места выключенному телефону.

И когда концентрация «Тань» в голове достигает критической отметки, я откланиваюсь и, тупо забив на важную встречу, еду за ней.

Дурак.

Приезжаю, захожу в этот чертов коридор – и вижу их: сидят на скамейке, голова к голове, о чем-то разговаривают. Пацан ее ровесник, только кажется старше потому что высокий и явно нарочно не бреется.

Я мысленно вспоминаю все статьи УК, которые мне грозят, если я, скажем, сломаю пацану руку, которой он обнимает Туман за плечи. Не критично и есть даже пара знакомых, которые отмажут и вывернут все как самооборону.

Что за дрянь у тебя в голове, Клейман?

Приходится выйти на улицу, закурить и дождаться, когда они выйдут на крыльцо.

И они выходят: пацан у Тани под подмышкой, она обнимает его за плечо, хоть это выглядит скорее смешно, чем романтично. И, наверное, только тот факт, что с Туман все в порядке, она жива и здорова, немного гасит мое желание немедленно зашвырнуть пацана в ближайший сугроб.

А потом он говорит «папик» и называет Таню «дурой».