Секрет тропиканки

— А с завтрашнего дня отправлю куда подальше и тебя, — жестко и грозно распорядился Алоар. — Чтобы и духу твоего здесь не было. И попробуй только еще устроить Малу какую-нибудь пакость — в тюрьме сгною! Малу она терпеть не может! Ах ты!..

Глядя в бешеные глаза Алоара, Луиза перепугалась. А она-то считала, что он к ней хоть как-то да привязан.

Луиза кинулась искать защиты у Селины, но та холодно сказала:

— Я очень рада, что брат принял такое решение. И думаю, что самое лучшее для вас — это уехать немедленно.

И Луиза распрощалась и с фермой, и со своими надеждами на удачное замужество.

В тот же день Алоар поехал в Понтал-де-Арейа за Малу.:

Малу, может быть, еще бы и поупрямилась, но, услышав, что Алоар пригласил в ближайшее время погостить Каролу, собралась немедленно. Она должна была сама разобраться, что там будет с этой Каролой.

Алоар промолчал, что Карола приедет со своим женихом Зе Луисом. Пусть приезд Зе Луиса будет для его жены приятным сюрпризом.

О другом приятном для Малу сюрпризе — исчезновении Луизы, он сообщил ей по дороге.

Малу уехала из Понтал-де-Арейа, Виржилиу чуда приехал. Он в очередной раз повздорил с Ракел, которая потребовала себе частъ акций. Наглость этой мерзавки, которая разыгрывала теперь в его доме хозяйку, возмутила и разозлила Виржилиу. Сколько бы он ни повторял, что выдворение Ракел из дома для него сейчас не первоочередная задача, что Ракел его мало волнует, он говорил неправду.

После бурной сцены голову ему вновь стиснул обруч боли, колотилось и никак не могло успокоиться сердце.

Приехав, он сразу отправился в мэрию, хотя день уже клонился к вечеру. Идти в свой пустой дом ему не хотелось. Стоило ему представить себе одинокий вечер, сгущающуюся тьму и невольное ожидание призраков, которые вот-вот заглянут в окно, как ему становилось тошно.

Нет, он не шутил, когда говорил, что женой его стала политика. Спокойнее всего теперь ему было в рабочем кабинете. Дома у него теперь не было.

Виржилиу сел за стол и постарался сосредоточиться на делах. Он отложил сводки о загрязненности моря, о новых больных. Неприятные сведения он считал происками врагов. И ничем больше. Потом взгляд его наткнулся на сведения о прибывающих туристах, и он погрузился в их изучение.

Кооператив рыбаков, туристический сезон — вот должны быть его главные дела, как мэра.

Совсем стемнело, однако в мэрии все светился огонек — Виржилиу работал.

Вдруг дверь его кабинета тихонечко приотворилась. На скрип Виржилиу поднял голову — из темноты на него надвигалось пугало. Вытаращенные бессмысленные глаза, ухмыляющийся рот и руки, огромные руки, которые тянулись к Виржилиу, Ближе, ближе… Что это? Галлюцинация? Или его материализовавшийся страх? Или призрак? Ближе, ближе в ночной безмолвной тишине жуткие, страшные руки…

Бледный как мел Виржилиу мешком сполз со стула и неуклюже скорчился на ковре. Призрак-пугало покачался еще некоторое время посередине комнаты, потом тихонечко выскользнул за дверь и исчез.

Свет горел в кабинете до утра. Поутру служитель мэрии нашел у стола окоченевшее тело Виржилиу. Вскрытие показало разрыв сердца и большую опухоль в мозгу. Очевидно, боли стали настолько сильными, что сердце не выдержало..

Виржилиу умер, и, наверное, для него это был самый лучший исход. Он гнался за призрачным счастьем властвовать. Достиг призрачного благополучия, которое не сегодня завтра должно было улетучиться как дым. И умер, напутанный призраком.

Случилось так, что вокруг него не осталось ни одного человека, который всерьез горевал бы о его кончине. Он доставил столько болезненно-горьких минут своей бывшей жене Кларите, что она, пожелав ему покоиться с миром, облегченно вздохнула.

С невольным облегчением вздохнул и Маркус, который в последнее время стал стыдиться своего отца — так недостойно и непонятно он вел себя!

Теперь ничто не омрачало совместной деятельности Маркуса и Сампайу, который опять занял пост президента фирмы, и перед ними открывалось широчайшее поле деятельности.

Не пожалела об отце и Maлy. Вместе с ним окончательно ушла в прошлое и тень ее первой любви. Ушла безвозвратно, оставив Малу трудное, но счастливое настоящее.

С мстительной улыбкой встретила весть о смерти Виржилиу Тониа.

— Он получил по заслугам, — сказала она Вере. — Я понятия не имела, что у него такое слабое сердце. Но я ни в чем не раскаиваюсь.

И она завязала в узел костюм пугала, готовясь его сжечь. Ей показалось, что Реджиньо, ободряя ее, улыбнулся ей. Во всяком случае, ей стало легче думать о нем и вспоминать уже не его исхудалое, болезненное личико, а веселый, озорной нрав ее братишки, от которого только и жди, что какой-нибудь проказы или шалости.

— Когда у меня будет сын, я назову его Реджиньо, — внезапно сказала Тонна.

И Вера согласно кивнула. Она не сомневалась, что у Тонии будет сын и даже, возможно, к будущей осени. Она видела, как часто стал приходить к ним Витор и как оживлялась при виде его лица Тониа. По тому, как молодые люди болтали и смеялись, Вера понимала, что свадьба тут не за горами.