Секрет тропиканки

Она и предположить не могла, что Тоньу все же попытается осуществить свою угрозу. Выследив Ракел на пляже, он напал на нее и стал душить заранее припасенной веревкой. Ракел попыталась кричать, но Тоньу лишь туже сжал ее горло. «Ты умрешь! Ты умрешь!» — повторял он в ярости.

Первым на помощь Ракел прибежал Донату, а чуть позже подоспели и некоторые рыбаки, находившиеся в то время на причале. Тоньу, вырвавшись из рук отчима, бросился наутек, и ему удалось скрыться. Донату воспринял этот случай как подарок судьбы и заявил комиссару Родригу, что Тоньу становится все более опасным и его следует изолировать от общества.

Несколько дней Тоньу провел в пещере, о существовании которой знала, кроме него, только Глоринья. Ракел требовала, чтобы Лунатика арестовали, а Рут защищала его, уверяя, что он никого не способен убить. Глоринья открыла ей тайну пещеры, и вдвоем с Рут они навещали там беглеца.

Комиссар Родригу между тем стал опрашивать других свидетелей, однако добиться от них чего-нибудь существенного ему не удалось. Рыбаки не любили Донату и Ракел, а Тоньу сочувствовали, потому и утверждали, что прибежали на пляж, когда Донату уже гнался за Тоньу. «Вряд ли он хотел убить Ракел, — говорили они в один голос. — Может, и попытался ударить за то, что она постоянно дразнит его и разрушает песчаные скульптуры, ну так за это не грех любого наказать». Таким образом, из слов свидетелей выходило, что привлечь к ответу следовало бы Ракел, а не Лунатика, и комиссар Родригу, сам симпатизирующий Тоньу, с легким сердцем закрыл дело.

— Вы все сговорились против меня! — злобно бросил рыбакам Донату. — Ну ничего, и это запомню!

Когда опасность миновала, Тоньу вышел из своего убежища и был встречен радостными возгласами горожан.

***

Заехав к Ракел и узнав, какай беда с пей приключилась. Маркус заявил, что сам накажет этого сумасшедшего — упрячет его если не в тюрьму, то в психбольницу.

Рут, находившаяся в соседней комнате, на этот раз не стала скрываться, а вышла к Маркусу, чтобы объяснить ему всю подлость ситуации, в которой он оказался.

— Тоньу не сумасшедший. — твердо произнесла она.

— О. Рут! — приветливо улыбнулся Маркус. — Хорошо, что ты дома. Сейчас, я думаю, мы утрясем все недоразумения и не будем обижаться друг на друга.

— Именно этого я и хочу. — подтвердила Рут. — Тебе надо знать правду:

— Может, оставим на другой раз? — вмешалась Ракел.

— Нет. лучше уж сегодня. — возразил Маркус. — Говори. Рут.

— Я была крайне удивлена, когда узнала, что Ракел выходит за тебя замуж. — начала она. — Наверно, моя сестра наговорила тебе много всяких слов, чтобы оправдать свой поступок, но вряд она сказала то, о чем мне поведал Тоньу…

— Какое отношение имеет этот сумасшедший ко мне и Ракел? Я больше не хочу о нем слышать, — раздраженно бросил Маркус, и Рут на мгновение сбилась.

Этим и воспользовалась Ракел.

— Дорогой, неужели тебе не ясно, о чем идет речь? — с нежной улыбкой обратилась она к Маркусу. — Рут хочет защитить своего буйного приятеля, который меня почему-то ненавидит. А что же касается нашей с тобой любви, то… Я, конечно, поступила некрасиво, когда выдала себя за Рут. Но сколько раз мне в этом раскаиваться? Я влюбилась и не хотела тебя терять.

— Да. я знаю, любимая, успокойся. — прижав Ракел к себе. Маркус ласково коснулся губами ее

щеки.

Вошла Изаура с подносом, на котором дымился горячий кофе, и Ракел улучила момент шепнуть

сестре:

— Ну зачем ты так унижаешься? Он любит меня.

Вандерлей достал денег у сеньора Донату, который всегда выручал его а критических случаях. правда, не бескорыстно, а помня о давней услуге, оказанной некогда Вандерлеем.

— Имей в виду, я все записываю, — считал необходимым напомнить Донату, и. когда это особенно злило Вандерлея, тот отвечал:

— А мне и записывать ничего не надо: у меня и сейчас перед глазами отец Лунатика, выброшенный волной на скалы. И лицо его припоминать не надо: стоит только взглянуть на твоего пасынка, Тоньу — вылитый отец.

Донату не любил подобных разговоров, а потому спешил побыстрей отделаться от Вандерлея, сунув ему деньги.

Вот и на сей раз он вынужден был раскошелиться, чтобы Вандерлей смог вернуть свой долг.

— Зачем они тебе так срочно понадобились? — спросил он. возвращая деньги Ракел.

— Тебя это не касается. — отмахнулась она от Вандерлея. — Поговорим в другой раз: я очень тороплюсь.

Спешила она к себе домой, куда с минуты на минуту должны были приехать Маркус и Кларита, и едва успела переодеться, как они вошли.

Познакомив мать со своей невестой, Маркус пошел на причал — позвать сеньора Флориану, а Ракел сказала будущей свекрови, что хотела бы поговорить с ней наедине. У Клариты тоже имелось такое желание, но Ракел обескуражила ее, заявив:

— Отдайте это вашему мужу, он знает, что здесь. — она сунула в руки Клариты пакет с деньгами.

— Я передам…

— Не знаю, что вы обо мне подумаете. — продолжила между тем Ракел. — но я хочу жить с чистой совестью. Эти деньги сеньор Виржилиу дал мне двадцать дней назад, чтобы я помогла разлучить Маркуса и Рут. Это была плата за услугу.