— Гля бана… Двенадцать месяцев. Офигеть. — Он решительно направился к костру, и братья втянули головы. — Январь, наверное? — Мужик выхватил братину из его рук и сделал несколько глотков, зелье потекло по подбородку. Напившись, поставил её в снег и засучил рукава. — Январь, — кивнул он, довольно ухмыляясь. — С тебя и начнём, сука!
Месяцы замерли, затравленно глядя на приближающегося к январю амбала, и только декабрь сделал осторожный шажок назад, к спасительным деревьям.