Секрет Жермены

Человек, что прицепился к экипажу и выдержал под ним весь путь до Парижа, незаметно выскочил в нескольких шагах от конечного пункта. Он потянулся, потопал ногами, чтобы размяться и, обратившись к груму [16],– тот вышел из ближних ворот, – спросил об имени хозяина особняка по соседству.

– Князь Березов, русский, известный богач, – ответил грум.

– А… Очень хорошо, благодарю вас. – И проворный соглядатай неспешно удалился, словно гуляя.

«Теперь я знаю, где она и как имя того, кто ею интересуется, – думал Бамбош, сын кабатчика. – Доложу обо всем графу насчет бегства. Он крепко обозлится, видать, малютка его здорово прихватила. Лишамору, мамаше Башю и мне, понятно, не поздоровится. Но я теперь знаю средство, чтоб его умилостивить».

ГЛАВА 10

Состояние Жермены ухудшалось. За первыми симптомами, что так напугали князя и заставили его как можно скорее перевезти больную к себе, последовали другие, еще более серьезные.

Два врача, спешно вызванные, качали головами и ничего определенного не говорили, что у медиков обычно равносильно признанию в бессилии.

Оба доктора – профессора Медицинской академии, один – крупный специалист по внутренним болезням, а другой хотя и молодой, но уже известный научными трудами в области клинической медицины – сразу определили, какой жестокий недуг поразил пациентку. Доктор Ригаль прошептал слово менингит [17], доктор Перрье согласился, а князь, не зная, что это слово почти равносильно смертному приговору, все спрашивал и спрашивал дрожащим голосом:

– Вы ведь спасете ее, господа?! Спасете? Не правда ли?

– Мы сделаем все, что может медицина. Согласны с этим, Перрье?

– Разумеется. Но врачебный долг обязывает предупредить вас, что болезнь очень серьезна, князь, и состояние больной почти безнадежно.

Мишель побледнел.

– Она вам близкий человек, не так ли? – спросил Ригаль.

– Вчера я совсем не знал ее, но сегодня кажется: если она умрет, я тоже умру.

– Можете ли вы хотя бы сказать, каково ее положение в обществе, основная профессия, образ жизни?.. Может быть, вам известно, при каких обстоятельствах, вероятно трагичных, начался у нее тяжкий недуг? Все это имеет большое значение, вы, конечно, понимаете не хуже нас.

Князь в коротких словах рассказал о встрече с Жерменой и добавил:

– Больше я о ней ничего не знаю. Ничего решительно!

– Вы сказали, ее платье хорошо сшито, но из дешевой ткани, – заметил профессор Перрье. – Можно предположить, что она работает в каком-нибудь ателье. На такую же мысль наводят многочисленные уколы иголкой на пальцах.

– У нее следы собачьих укусов на теле, – заметил доктор Ригаль, – но самое большее, что могло произойти от них, – это сильный испуг и, как следствие, сжатие сосудов головного мозга.

– Следует учесть, что она тонула, – добавил коллега. – Важно было бы знать, как задолго перед утоплением она поела.

Поскольку любой врач всегда в какой-то степени бывает криминалистом, профессор с живостью сказал:

– Кто знает, не стала ли она жертвой преступления? Князь, могу я попросить вас выйти на минутку, нам необходимо остаться одним.

Мишель покорно повиновался.

– Можете войти, – позвал Перрье через короткое время. – Бедная девушка подверглась бесчестью, – печально сказал профессор. – Следы совсем недавно совершенного насилия.

– Какая подлость!.. – вскричал с гневом русский.

– И один этот факт насилия уже может быть причиной ее болезни, – сказал Ригаль.

Врачи предписали режим и удалились, сказав, что станут по очереди навещать больную, сколько потребуется.

Для князя, что стал участником драмы, началась новая жизнь. Он замкнул двери для всех, кроме своего друга и поверенного Мориса Вандоля. Отказался от всех развлечений: клубов, театра, бегов и других удовольствий. Заняв под большие проценты крупную сумму, расплатился с долгами, в том числе и с карточным долгом графу Мондье. Мишель поселился в комнате рядом с той, где лежала Жермена. Сто раз на дню он отрывался от книги, которую рассеянно читал, и, тихонько ступая по ковру, подходил к постели больной.

Монахиня, что дежурила возле нее, – девушка с бледным лицом, кроткими глазами, полными милосердия и веры, – со словами сострадания на устах поднимала голову Проникнутый великим почтением к ее неиссякаемому терпению и самоотверженности, князь тихонька спрашивал:

– Ничего нового, матушка?

– Ничего нового, месье.

Расстроенный, он подходил, иногда осторожно брал горячую руку, щупал беспорядочное биение пульса и отправлялся к себе, не в силах видеть блуждающий взгляд Жерменыи слышать ее неразборчивые слова. Молодой человек испытывал почти физические страдания, когда слышал, как девушка иногда стонет от нестерпимой боли в мозгу.

Морис Вандоль приходил каждый день и подолгу сидел с другом. Князь Березов совершенно переродился. События внешнего мира его не интересовали, он всей душой сосредоточился на Жермене.

Продолжительность болей в мозге при менингите бывает разной. Иногда они длятся несколько дней или даже всего несколько часов, но порой продолжаются очень долго, от их продолжительности не зависит возможность и срок выздоровления.