Секрет Жермены

Живописного вида господин, одетый в черное, с множеством диковинных разноцветных побрякушек на левом лацкане, приветствовал ее в замысловатых выражениях и представился:

– Я дон Себастьян-Руис-Порфирио-Лопес де Вега, де Санто Иеронимо, испанский гранд, герцог и двоюродный брат короля.

Жермена любезно поклонилась несчастному безумцу, он посмотрел на нее горящими глазами и протянул сухую и прямо-таки жгущую от лихорадки ладонь.

Подошла очень хорошенькая молодая женщина с зелеными глазами Офелии [125], с тяжелыми пепельными косами, падавшими на плечи. В руках она держала большую куклу, одетую в крестильные одежды, и очень серьезно сказала Жермене:

– Вы будете ее крестной матерью, а месье де Вега – крестным отцом. Ведь вы согласны?.. Ее зовут Марта. Она не умрет, как та… другая… которая унесла мое сердце… Она очень миленькая… уже говорит…

Кукла закрыла и открыла глаза и отвратительным механическим голосом сказала: «Па… па, ма… ма».

– Ее старшая сестра ушла… уже не помню когда… ушла некрещеная… Вы понимаете!.. И я хочу, чтобы эту окрестили сейчас же.

Жермена печально и с болью за несчастную согласилась.

– Кукареку!.. Кукареку! – закричала женщина, убегая. – Мадам согласна быть твоей крестной!

Другой господин, очень серьезный, даже суровый, с седеющей бородкой, приблизился к Жермене и сказал:

– Мадемуазель, не обращайте внимания на эту сумасшедшую. Нам всем уже пришлось быть у нее крестными. Мы вынуждены делать это снисхождение, иначе у нее начинаются ужасные припадки.

Подумав, что это посетитель, а не пациент, – он говорил так рассудительно и выражал сострадание к несчастной, Жермена ответила тихо:

– Я охотно соглашусь принять участие в подобии крещенья, чтобы не делать ей больно моим отказом. Те, кто находится в этой лечебнице, и так достаточно несчастны, бедные, бедные люди…

– Все здесь богатые, и я у них банкир! – вдруг с жаром объявил рассудительный человек. – Вы так прекрасны, что я хочу сделать вам подарок, сколько желаете? Миллиард? Два миллиарда?

Жермена вконец растерялась, не зная, как реагировать.

Она как можно более учтиво сказала:

– Премного благодарна, месье, я ни в чем не испытываю нужды; но вы очень щедры и благородны. Вы не возражаете, если я вас покину?

И неожиданно господин очень спокойно ответил:

– Всего вам доброго, милая красавица.

Женщина лет тридцати, очень худая, с выразительными глазами, с волосами, стриженными в скобку, тихая и добрая, остановила Жермену и без предисловий обратилась к ней:

– Не слушайте их, мадам, они все здесь для посева… Они очень хорошие, совершенно безобидные, как правило отменно воспитанные, но они мучают новичков, стараясь внедрить в них свое безумие.

Жермена посмотрела даже с любопытством: а она-то что сейчас скажет?

– Меня зовут Надин Волынская, я – русская, профессор Парижского университета. Я наблюдаю здесь все формы душевного расстройства. – И тихонько добавила: – Видите ли, все эти люди – сумасшедшие. Они кажутся нормальными и в самом деле здорово рассуждают до тех пор, пока не коснешься определенного пункта в их сознании или сами не начнут говорить на больную для них тему. Они взаимно снисходительно относятся к этим пунктам и живут в полном согласии, когда узнают друг друга ближе.

– Вот это действительно странно, – тихо сказала Жермена.

– Странно, конечно, но это действительно так. Они и выказывают свой пункт перед новичками, ибо знают, что здесь о каждом всем известно, и никто на их счет не обманывается.

– Но их можно как-нибудь лечить? – спросила Жермена, ее заинтересовали слова женщины-профессора, без сомнения здравой умом. – Почему, например, не пользовать их внушением?

– Потому что умалишенные в подавляющем большинстве не поддаются гипнозу. Есть, конечно, надежный способ, но наука медицины так рутинна! И зачем ей исцелять наверняка? Тогда не станет больных и доктора лишатся куска хлеба.

– А все-таки, каков этот верный метод?

– Все болезни вызываются микробами. Надо уничтожить до единого микробы, попадающие в организм, а для этого следует абсолютно все стерилизовать.

И тут ученая сама понесла такое, что Жермена уже не могла больше слушать и попросту сбежала, подумав: и эта тоже! Господи, что за ад!

Жозефина – она шла позади в нескольких шагах – догнала и с участием начала успокаивать. Жермена едва не заплакала.

– Все эти люди меня пугают. Пойдем поскорее отсюда, Жозефина!

– Если вы все-таки хотите видеть Маркизетту, могу сейчас к ней провести, – сказала Жозефина, стараясь чем-нибудь отвлечь Жермену.

– Но вдруг и там придется слушать безумные речи, я не могу, лучше уж в другой раз, мне просто необходима передышка.

– Может быть, сегодня она в нормальном настроении, тогда не волнуйтесь, все будет в порядке.

– Но все-таки, она такая же сумасшедшая, как все эти несчастные?

– Как когда, порой кажется, будто она совсем в здравом уме, а бывает, что месяцами не откроет рта.

– Тогда пойдем, – согласилась Жермена, делая вид, что больше уже не слишком интересуется этой встречей.