Секрет Жермены

Мишель даже привскочил от удивления, не в состоянии поверить глазам.

– Вы?! Это вы – Мондье? Решительно, Италия страна неожиданностей… Не всегда приятных. Но я еще сомневаюсь… Ведь могут же существовать и два мерзавца так похожих друг на друга.

С презрительной усмешкой граф подошел ближе и сказал:

– Я действительно граф Мондье собственной персоной. Князь Березов, посмотрите на меня… Теперь вы узнаете?

– Узнаю… – медленно произнес Мишель. – Негодяй, что изнасиловал юную девушку, вполне может быть и разбойником с большой дороги. Это отлично дополняет характеристику подлеца, с которым я встречался в Париже. Так вы и грабитель? Не так ли?

– Надо жить! – с лукавством ответил Мондье, сев на некотором расстоянии от князя.

– При случае и убиваете?

– При случае… как, например, с вами. Вообще, я довожу любое дело до конца и за все расплачиваюсь собственной персоной. Знаете ли, в обществе столько убийц и воров, о чьем существовании не подозревают и кто даже не рискует своей шкурой.

Слушая эти слова, произносимые жестоким и насмешливым тоном, Березов почувствовал, как сердце сжимается; он понимал, что погиб. Но молодой человек был храбр и, глядя большими честными и добрыми глазами прямо в глаза противника, отозвался просто:

– Я знаю, что меня ждет… Ладно, убивайте… Я не боюсь смерти.

– Это самое я и намерен сделать через несколько минут, потому что вы мне очень мешаете. Однако вы слишком торопитесь; дайте мне насладиться победой.

В этот страшный миг, когда уже ничего не могло спасти, когда чудо казалось невозможным, милый облик Жермены предстал перед князем. Он подумал, что никогда больше ее не увидит, и воспринял это как мужественный человек, но хотелось знать, удалось ли ей убежать от разбойников, и князь спросил:

– А Жермена?.. – И в голосе его невольно прозвучала мольба.

– Жермена сейчас в отеле с сестрами и Бобино. Да, нам не удалось ее захватить, но, по зрелому размышлению, я решил, что это даже к лучшему. Мне было бы неудобно предстать перед ней в качестве разбойника. Она никогда мне этого не простила бы. А то, что я некогда овладел ею отчасти насильственным манером… Это лишь доказательство любви, такое женщины всегда прощают… Она будет моей, когда я этого захочу… Да, князь Мишель, вы нарвались на того, кто сильнее вас! Помните вы человека, что ворвался в ваше купе, когда вы уезжали из Парижа?.. Это был я, изменивший наружность до неузнаваемости. Я следил за вами до Марселя и там, как и вы, сел на пароход, отплывающий в Неаполь. Я бы следовал за вами до края света, но, на мое счастье, вы остановились в этом городе… Поскольку вам предстоит умереть, я могу рассказать. Я каждый год приезжаю сюда на два-три зимних месяца, чтобы совершать дела, о которых вы теперь знаете. Мы сейчас в недоступном подземелье – как видите, оно прекрасно устроено. Никто не сможет найти вход в него. Это разбойничье гнездо графа Мондье, синьора Гаэтано, как меня именуют в здешнем обществе. Наверху, в нескольких метрах отсюда, стоит моя вилла, одна из тех, какими вы любовались по дороге в монастырь. Я принимаю тут все высшее общество, всех богачей, титулованных особ и тех, кто, как говорится, в моде. Никому из них в страшном сне не привидится, что я предводитель бандитов, о чьих подвигах население округи рассказывает с ужасом и восхищением столько страшных историй…

Мишель, видя перед собой столь преступную сильную личность, был в изумлении. Оно сочеталось с ужасом при мысли о судьбе Жермены, ее сестер и Бобино. Князь со страхом думал о том, как они будут спасаться от этого человека, соединившего в себе невероятную хитрость с нечеловеческой жестокостью.

А Мондье продолжал с холодной насмешливостью:

– Когда я увидел, в каком отеле вы остановились, я поместил рядом с вами своего подручного Бамбоша, известного в обществе под именем месье де Шамбое. Он хорошо сыграл свою роль, если благодаря ему вы попали мне в когти… Я устроил в отеле еще двух своих слуг, и потому всякий час вашей жизни сделался мне известен. Я буду всегда знать и о том, что делает Жермена. Будет легко захватить ее, когда мне станет угодно, но прежде я хочу управиться с Бобино и с вами. С мальчишкой я разделаюсь завтра, а вас убью сейчас.

Вынув пистолет, Мондье прицелился в князя.

Тот не шевельнулся.

Мондье опустил револьвер и спросил:

– Может быть, вы хотите помолиться перед смертью?

– Нисколько! – с презрением ответил Березов. – Я никому не сделал зла, и, если существует справедливость Божья, я буду прощен, как все, кто не совершил вольного греха. Но позвольте заметить, что, убив меня, вы совершите глупость, от которой сами же и пострадаете.

– Каким это образом? – спросил бандит.

– Жермена меня любит, – сказал князь, хотя был твердо убежден, что это не так. – Она любит одного меня, и, если я умру, она будет всю жизнь носить по мне траур и никогда не выйдет замуж; она почти наверняка умрет с горя. Убив меня, вы убьете и ее.

Мондье счел, что князь сказал правду, и задумался.