Секрет Жермены

Жермена держалась даже с некоторой пускай обидно-снисходительной, но все же благосклонностью, и он возымел некоторые надежды.

Граф ехал шагом возле экипажа и от искреннего волнения не находил слов для разговора. Однако он был не из тех, кто останавливается на полпути, и не переносил неопределенности в отношениях, особенно любовных. Не имея больше сил сдерживаться, Мондье сказал:

— Жермена! Я люблю вас как прежде и еще сильнее. Я не стану вас умолять простить прошлое. Каким бы ни был бесчестным мой поступок, он совершен из любви к вам, и страсть служит мне оправданием, потому что не всякий может так любить — до безумия, до преступления! Жермена! Будете вы меня слушать наконец?!

Гуляющие один за другим проезжали мимо них и с интересом и восхищением смотрели на Жермену.

Ги де Мальтаверн на коне, принадлежавшем ранее князю Березову, гарцевал рядом с коляской, которой правила Андреа. Увидев Жермену, женщина воскликнула:

— Какая красавица!

Она и сама была хороша, потому охотно отдала должное достоинствам незнакомки.

— Действительно, только чертов Мондье способен найти такую красотку. И где он ее обнаружил? — ответил Ги.

Виконт де Франкорвиль и его неразлучный Жан де Бежен пялили глаза и всячески старались проведать, кто эта незнакомка, чтобы поддержать свою репутацию всезнающих, когда вечером в свете их станут о ней расспрашивать.

Дезире Мутон, все такой же толстый, как и прежде, ехал на взятой напрокат лошадке, качаясь в седле, как почти все, кому прежде доводилось оседлывать только валик кожаного дивана в своей конторе.

Все поглядывали друг на друга с озадаченным выражением охотничьих собак, сделавших стойку на рябчика и вдруг обнаруживших тигра.

В ответ на страстное признание графа Жермена улыбнулась, как опытная кокетка, и, состроив насмешливую гримаску, проговорила:

— Вы опять все о том же! Но ведь это сюжет из древней истории! Мой милый граф, скажите что-нибудь новенькое, ведь все прошлое было так давно, что с тех пор, боюсь, Триумфальная арка успела обрасти мхом!

Она произнесла «мой милый граф» таким непринужденным тоном, будто преступление Мондье не разделило обоих непереходимой пропастью. Сказала, как говорят с человеком, равным по положению в обществе.

— Жермена! Умоляю вас! Не надо так! Ведь я неимоверно страдаю!

— Разумеется, очень мило, что вы все еще мучаетесь из-за меня, но без конца слушать объяснения в любви… не очень интересно. Вы, господа мужчины, по вашей эгоистичности только и делаете, что говорите нам о пламени, сжигающем вас… Это, право, скучно.

Она произнесла: «пла… мени» с нарочитым пафосом и врастяжку, отчего слово прозвучало насмешливо.

Граф удивился проявлению таланта актрисы и одновременно восхитился, он не мог удержаться от улыбки и подумал: «Она в самом деле необыкновенная! А я-то принимал ее за маленькую плаксу! Какая женщина!»

— Знаете, мой милый, довольно разговоров о любви, на все свое время.

— Но у меня его нет! А вы — дадите ли вы мне свое время?

— Кто знает!

— Позволите ли вы мне увидеть вас еще раз?

— Почему же нет? Я намерена широко открыть двери своей гостиной для известных людей Парижа.

— Вы окажете огромную честь, если позволите быть в числе избранных.

— Это не слишком большая милость, потому что избранных будет много.

— Об иной милости, как быть одним из многих, я и не прошу.

— И прекрасно! Я буду охотно принимать вас с условием, что вы не будете пылать и не устроите пожар.

— Я стану вас беспрекословно слушаться, Жермена, и вы не будете иметь более покорного и преданного слуги, нежели я.

— Золотые слова! И коль скоро вы такой рассудительный, я сейчас предложу вам место в этом экипаже.

— Ах, Жермена!

— А вы не боитесь, что это вас скомпрометирует?

— Такая милость для меня бесценна… У меня сразу появится тысяча завистников и столько же врагов! Мою лошадь слуга поведет за нами в поводу.

— Сидя рядом со мной, вы будете мне называть всех приметных особ обоего пола, кого будем встречать.

— Чрезвычайно польщен! И раз вы поручаете вести хронику всех любующихся вами и завидующих мне, я постараюсь сделать это интересным.

— Чу́дно! Меньшего я от вас и не ожидала. А когда придет время возвращаться, вы проводите меня до дверей. Но только до дверей!

— Вы живете?

— На улице Элер. Мой управляющий узнал, что Регина Фейдартишо обеднела, и купил у нее для меня по дешевке дом вместе с мебелью. Всего за восемьсот или за девятьсот тысяч франков.

«Черт побери! Она широко живет!» — подумал граф, садясь рядом с прелестной женщиной, что более и более заинтриговывала и привлекала его.

Когда восьмирессорная карета тронулась, послышался звоночек. Велосипедист пронесся мимо экипажа. Как ни быстро он катил, он все-таки успел переглянуться с Жерменой понимающим взглядом, а потом скрылся в толчее с ловкостью опытного гонщика, лавируя между ними.

Однако один из всадников, старавшихся пробраться к группе, собравшейся возле барона Мальтаверна, юношу на велосипеде заметил и узнал.