Секретарь

– Видите ли, дело не только в сегодняшнем инциденте с ежедневником. – Она взяла ручку и принялась рисовать каракули в блокноте. – Речь идет о том, что случилось несколько лет назад. Уже тогда я встревожилась, но решила промолчать. Мне хотелось дать вам еще один шанс. А теперь меня беспокоит собственная доверчивость. Возможно, вы уже забыли тот случай, Кристина, но я вам напомню, он отчетливо сохранился в моей памяти. Легкое грызущее сомнение, вновь выступившее сейчас из дальнего уголка на первый план.

Я затаила дыхание.

– Я разрешила вам, Саре и Люси переночевать в моей квартире у Гайд-парка. Кажется, это было во время железнодорожной забастовки, словом, по какой-то причине вы не могли добраться до дома. И я проявила гостеприимство. – Она посмотрела на меня, склонив голову набок. – А вы помните, Кристина?

– Да, кажется.

Так вот в чем дело. Вторая из двух моих ошибок. Долго же ей пришлось копаться в прошлом, чтобы отыскать ее.

– Вам кажется… – Она отложила ручку и снова устремила на меня взгляд. – Я оставила вас за старшую. Доверилась вам. Обидно доверять тем, кто этого не заслуживает.

Меня бросило в жар, и лицо наверняка раскраснелось: с самого детства собственная кожа выдавала меня.

– Кто-то из вас рылся в моей одежде и, подозреваю, даже примерил кое-что. Пользовался моими духами. Может быть, для вас это мелочи, но, поверьте, знать, что кто-то совал нос в твои личные вещи, весьма неприятно.

Она же сама предложила мне чувствовать себя как дома. Mi Casa Su Casa[4] – кажется, так она сказала. Я сгорала со стыда.

– Вдобавок пропало одно украшение. Стеклянная птичка. Она была ценной и, что еще важнее, моей любимой. Возможно, ее разбили. Возможно, все вы развеселились и опьянели от шампанского, которое я вам оставила. Или же птичка просто приглянулась одной из вас – настолько, что она тайком унесла ее к себе домой. Обвинять кого бы то ни было в воровстве я не спешу. Так или иначе суть в том, что случившееся скрыли. А это уже нечестность. Вы согласны?

Я кивнула, не в силах говорить от тошнотворного осознания, что Мина столько лет знала об этой провинности и молчала, чтобы при случае обратить ее против меня. Если бы она спросила о птичке сразу, я признала бы вину. Но она сделала из моей глупости прут, чтобы отхлестать меня по ногам.

– Я не выношу нечестности, Кристина. Квартиру я поручила вам. И полагала, что вы возьмете на себя ответственность за Сару и Люси. А эта история с Фрейзером… м-да, из-за нее я вновь усомнилась в вашей преданности. Дело в том, что я утратила доверие к вам. – Она поднялась, прошла к двери и распахнула ее, давая понять, что я должна уйти, но я не шелохнулась. – Утром мы поговорим еще раз. А сейчас я хочу, чтобы вы отправились домой и обдумали все, что сейчас услышали от меня. – Она впилась в меня взглядом голубых глаз, и я заставила себя встать и зашагать к двери. – Мне надо знать, что в случае необходимости я могу на вас рассчитывать. Что вы и есть тот человек, который готов не пожалеть усилий. И мне грустно думать, что к вам это, возможно, не относится.

– Сожалею, Мина, – только и сумела промямлить я.

– Да, Кристина, и я тоже. Жаль было бы потерять вас.

Я услышала, как дверь за моей спиной закрылась, и по пути к лифту мысленно увидела новую версию себя самой, нарисованную Миной, – излишне фамильярную, самонадеянную, склонную к предательству, не заслуживающую доверия, нечестную. Я бросилась в уборную, меня вырвало.

Как обычно, в доме, когда я вошла, было темно, но в кои-то веки я порадовалась тому, что Анжелика не стала спускаться, чтобы встретить меня. Мне требовалось время, чтобы собраться с духом. Пока что незачем беспокоить дочь нависшей надо мной перспективой потери работы. Я попыталась найти в этой ситуации хоть какой-нибудь плюс – например, что теперь смогу уделять Анжелике больше времени. Включив свет, я сняла пальто, заглянула в зеркало в холле, проверила, как я выгляжу, и попробовала жизнерадостно улыбнуться.

– Я дома! – позвала я.

Никто не ответил. Наверху я постучала в дверь ее комнаты, увидела под ней полоску света и вошла. Улыбнулась. В комнате было убрано – как мне подумалось, потому, что я уже несколько месяцев просила ее навести порядок. Мне понадобилось время, чтобы сообразить: Анжелики в доме нет, а комната выглядит опрятно только потому, что ее вещи исчезли.

Только тогда я вспомнила, что мой телефон по-прежнему отключен, включила его и увидела шесть пропущенных звонков от дочери. Никаких сообщений она не оставила. Я сразу же перезвонила ей, но она не ответила. Лишь вернувшись вниз, я нашла на полу в холле ее записку. Должно быть, наступила на нее, когда вошла, вот и не заметила. «Я переехала к папе».